– Исайя.
– Где его мама?
У меня вырывается удивленный смешок, и я на мгновение ныряю под воду, чтобы сориентироваться и найти, что ответить.
– Поздновато для таких разговоров, тебе не кажется? – вот что я говорю, когда выныриваю обратно.
– Не-а. Думаю, сейчас самое подходящее время.
Я отворачиваюсь от нее и начинаю плавать взад-вперед. Отсюда, сверху, открывается потрясающий вид на весь раскинувшийся под нами город. Ночь теплая, вода успокаивает, и от этой почти обнаженной женщины у меня развязывается язык.
– Я бы предположил, что в Сиэтле. Но не уверен.
Не успев опомниться, я слышу тихий всплеск – это Миллер входит в воду позади меня. Она подплывает к тому месту, где я стою, затем выбирается и усаживается на выступ, заставляя меня смотреть на нее.
Заставляя. Я мысленно смеюсь. Для меня большая честь наблюдать за Миллер Монтгомери в купальнике, с которого стекает вода.
Ее голос звучит мягче, чем обычно.
– Что случилось?
Вода стекает по ее телу, часть ее попадает между грудей, и мое внимание приковано к ней. Она тоже это знает и, как сексуальный гипнотизер, придвигается чуть ближе и снова спрашивает:
– Что случилось с мамой Макса?
– Ты используешь свое тело, чтобы отвлечь меня?
– Это действует?
Я провожу ладонью по лицу, потому что да, это действует. Даже слишком хорошо, черт возьми.
– Она… я с ней случайно познакомился, когда играл в Сиэтле. Встретил ее в местном ресторане, который часто посещала команда. Эшли была нашей официанткой. Между нами никогда не было ничего серьезного, и все закончилось, как только я подписал контракт с «Чикаго». Просто интрижка, по крайней мере, я так думал. Осенью я переехал на Средний Запад, а примерно через год она объявилась в моей квартире с моим полугодовалым сыном на руках.
– Она никогда не говорила тебе, что беременна? – Миллер хмурит брови, она явно разозлилась.
– Она узнала об этом только после того, как я уехал. Но нет, я не думаю, что она планировала мне об этом сообщать.
– Ненавижу ее.
Я усмехаюсь.
– А я – нет.
– Как ты можешь?
– Потому что она искренне верила, что сделала все правильно, каким бы ошибочным ни был этот поступок. Она не хотела, чтобы я думал, что она пытается заманить меня в ловушку или забрать мои деньги, поэтому планировала справляться с этим самостоятельно, но через полгода поняла, что не хочет быть матерью. Вот тогда-то она и появилась.