Потом бросила взгляд на вылезавшего и отвернулась. Карасевские жители в викингов и эльфов заигрывались. Помилуйте, какие плавки? Праотцы такого не знали… И, вот, чего действительно не хватало в событиях этого дня, так это поисков исторической правды.
– Прикройся хоть!
– Не… Харшо! – голос бодрый, ему вообще все нравится.
– Не простудись, милый.
– Ни хлад, – слова, вроде бы знакомые, звучали странно. Говорил он с сильным акцентом, жестко, и в нос, произнося согласные. Ну что ж, когда к ситуации «натурист» прибавляется пункт «иностранец», заводится хотя бы надежда быстро отвязаться.
Но спустя мгновение ей стало не до этого. Мир опять плыл перед глазами. Казалось, это была краткая потеря сознания, когда побывав в небытии, разум возвращается и сталкивается с этим впечатлением сбавляющей обороты центрифуги. Удержаться на ногах в таких случаях не просто. Но ей, каким-то чудом, удалось. Надо было постоять спокойно, хотя бы пару мгновений, в темноте, чтобы не было этой круговерти… Закрыть лицо руками, плотно… В голове стоял знакомый зум, горло слиплось от противного вяжущего вкуса. «Господи, опять! Опять эта петрушка! Да провались оно все!»
Она подхватила этюдник и рванула вверх по склону. Но была с маху схвачена за рукав. Едва удержала равновесие.
Человек этот приблизился и навис. Именно навис. Роста он оказался высокого. И штаны уже успел надеть. Но цель свою – не пугать, упустил. Серая мешковина, перехваченная веревкой, напрягала больше, чем нагота. Можно такое носить? Вообще, кому это придет в голову? От него шел странный запах. Вот, бывает, приезжаешь в чужую страну, и, прежде всего, удивляет этот не сопоставимый ни с чем, незнакомый дух, ни противный, ни заманчивый. Просто чужой. Привыкаешь к нему со временем…
Незнакомец, меж тем, сгреб рукав в горсть, крепко, не вырвешь, и изрек, вроде оправдываясь:
– А ам адурья! Баяти са буди?
Голос у него был приятный, в словах ощущалась тень улыбки. Здорово бы тебя, золотой, не «баяти са». Только чего-то не получается.
Нет, ну чтобы отвязаться, там по-другому надо действовать! Настойчиво смотреть в глаза и говорить, убедительно, полагаясь в основном на интонацию. И она посмотрела…
Не то чтобы убедительно, но и даже вообще, говорить расхотелось. Не было слов. Этюдник с грохотом свалился на землю. Она не обратила внимания. Нервно глотнула и прикрыла рот рукой.