Спокойно стало, сонно. Как-то вдруг, с пол-оборота. Дрожь улеглась, о холоде забылось. Куда-то он сам постепенно ушел…
Сар лежал теперь рядом, перекатившись на бок. Теплый, большой, слышно как сердце стучит. Как-то слишком медленно, глубоко и размеренно. Не по-людски…
Обнимать этого парня, было как тумбочку или полку с книгами… Слишком жесткий, слишком много острых углов, даже там, где им, по идее, быть не положено.... Стройный человек, знаете, только издали красиво смотрится. Окажешься поблизости и поймешь, сколько там на самом деле костей…
Сар. Мета вторая
Огромное, все в сполохах ярчайших цветов – огненно-рыжих, беспримерно холодных, звенящих как лед, синих, теплых лиловых, очень редких… Такое поле – знак отмеченности. Только у жрецов оно простирается так далеко, поет столь пронзительными красками.
И ничтожный, слабый сосуд тела в плотной, лохматой шерсти донного слоя, отросшей вкривь и вкось.
Какая-то дичь… Это вот бывает, изгои растят скот на мясо. У зверья этого подобная же прителесная оболочка – покореженная, съеденная неволей, дырявая… Или у больных детей, совсем уж не жильцов, жертв выморочной родовой дживы…
Но чтоб у взрослой женщины! Из каких же адов она пришла?
Не ждал такого. Иного желал. Темноглазую богиню, не ведавшую о болезни никогда.
Пришло диво. Не знамо как живущее. Смесь блеска Вайкунтх и скотского ничтожества. Бывает такое? Не верю!
С великим трудом собрал себя на мире форм, и вырвалось невольно: «Прав ты, Сидраг! Как всегда прав…»
Женские существа в адах порой красивы. Но их прелесть – приманка перед хищной пастью. Удел таких – голод. Вечный, лютый, от которого не может отвлечь ничто. Ни долг, ни приязнь, ни любовь, ни желание блага своему потомству… Сидраг говорил – пришелица подобна им. Неизвестно, чего было больше в тех словах, отвращения или острого, болезненного любопытства. Так порой хотят животных. Он не мог этого скрыть.
Не скрывали и другие. Слова и мысли братьев о предстоящем сопровождали ярчайшие рыжие всполохи, гудящие как пламя.
Древняя янтра жертвы, когда женщина отдает мужчине силу через страсть, собрала всех воедино. Но страсть немыслима без любви! А любовь это – жалость, нежность, робкая тишина… И преклонение перед жизнью…
Да, выродок я… Всегда таким был. Шел наперекор и хотел странного. И получал по полной… И оказывался прав! И сейчас тоже!