Теперь мой черед наказать тебя за непокорность, —сквозь зубы грозно процедил Зуумо.
В руках мага оказались мечи, теперь он пошел в атаку, вращая мечи с огромной скоростью. Со стороны казалось, что император держит два блестящих круглых щита, выставляя их по очереди вперед. Старейший попытался отбить эти мечи посохом, но посох при каждом блоке уменьшался, словно работала циркулярная пила, в сторону летели опилки и куски посоха. Еще немного, и от посоха осталась небольшая палка, величиной с крупный банан. Ортеп был обезоружен. Не успел он опомниться, как мощным прямым ударом ногой в грудь Зуумо отправил его в тяжелейший нокаут. Не дожидаясь, пока Старейший придет в себя, Император вышел из комнаты. Он обратился к часовому, стоявшему у дверей:
Арестовать этого старика, скрутить по ногам и рукам, чтобы не смог пошевелиться. Он обладает магической силой, поэтому ни в коем случае не смотрите ему в глаза и не разговаривайте с ним. Что стоишь и молчишь, как истукан? Выполняй! Как только скрутишь его по рукам и ногам, вызовешь охрану, пусть доставят его в Замок Каа, только под усиленным конвоем. Выполняй! Да, вот еще что – уберитесь в комнате к моему приходу.
Есть. Все будет исполнено, —караульный побежал выполнять приказание.
Он связал Ортепа особым способом: руки связал вместе у предплечья, и еще один узел сделал выше локтевого сустава, ноги связал тоже вместе чуть ниже голени, петлю накинул на шею и привязал ее к ногам, согнутым в коленях, пятками назад. Очнувшись, Старейшина не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, чтобы не причинить себе боль. Во рту был кляп из грязной тряпки. Когда подошли стражники, Ортепа, не развязывая, положили в тюремный фургон и отправили под усиленной охраной в Замок Каа.
Смеркалось. Император до глубокой ночи производил последний осмотр своих войск, их подготовки к битве, проверял готовность катапульт и другого вооружения. Все было готово к утреннему наступлению.
***
Стариков и детей решено было скрытно под покровом ночи вывести в горы под защитой всего ста монахов – тех, кто не мог держать оружие в руках из-за болезни. Когда обоз с беженцами вышел в лес, Цикало спросил у монаха, который был назначен старшим. К моменту бегства из окружения кентавра поставили на ноги, раны затянулись, но он был еще слаб, боль не давала покоя ни секунды.