И ребёночек жёлтым сандаликом запулила упаковку памперсов, повязанную нарядной розовой лентой, со стола прямо в сотрудников убойного отдела.
– Я не бессмертный, – чуть было не открестился, но вовремя опомнился и быстро шагнул назад в строй бесцветный Марек.
– А над новым главой отдела ржать – бессмертный, значит?! – звонко рявкнула начальница, топнув сандалеткой по стулу. – Вот и докажете, что не зря шевроны убойного носите! Чую, попьёте вы у меня ещё кровушки… Пшли вон!
***
– Эй, дура, шею сломаешь! – заорал Эви, завидев тонкий силуэт, что собирался рыбкой спрыгнуть со скалы. – Там камни внизу!
Вот весь день ни к чёрту! Старший брат отмутузил ни за что, от матери ещё досталось, но от той по делу – разбил её любимую тарелку невзначай. Побрёл со злости на болота, думал хоть редких белокрылых кувшинок матери в извинение набрать, так и там опозорился, сапог потерял. Теперь точно дома прибьют. Так и припёрся на берег в одном сапоге и с единственным изрядно помятым цветком в руке. Хоть отстирать то, что до пояса в болотной грязи выпачкано, прежде чем домой явиться.