Вика пнула ногой подвернувшуюся ледышку.
– Ни про чего!
– А на кого ты похожа?
Вика промолчала.
Вот теперь-то и было самое время шлёпнуть её по затылку, потому что есть вещи, которые нельзя терпеть даже от тех, кто тебе нравится. Но Борька не сделал этого. И очень хорошо, что не сделал, ибо на длинном пути до дома Борьку ещё ждала награда за его терпение: награда, о которой может только мечтать мальчишка, если ему нравится какая-нибудь девочка.
Но пока что они молча стояли перед витриной «Гастронома», где в холодном голубом свете стыли деревянные колбасы, а деревянные поросята держали подносы с грудами деревянных сосисок.
– Смешные поросята, – сказал Борька.
– На тебя похожи, – отрезала Вика.
И опять Борька не стукнул Вику по затылку. Он стоял и молчал; и пока он соображал, что бы ещё сказать, Вика перешла к следующей витрине. Борька подошёл и стал рядом. Ему очень хотелось придумать что-нибудь смешное, но ничего не придумывалось. Правда, он не обязан был говорить, потому что Вика тоже молчала. Но как-то уж так получилось в этот вечер, что кругом виноватым выходил Борька.
За витриной около кассы стояла толстая тётка с лотком. Она беззвучно шевелила губами – наверное, уговаривала покупать пирожки. Пирожков никто не брал. Тогда тётка запустила руку в лоток, достала пирожок и стала есть его, сердито поглядывая на покупателей.
Борька сглотнул слюну и искоса посмотрел на Вику. Лицо Вики было задумчивым и строгим.
– Вика, давай пирожков купим.
– Я не хочу, – сказала Вика голосом Снежной королевы.
– С мясом!
Вика пожала плечами. У неё был такой вид, словно Борька сказал ужасную глупость. И голос у неё был такой, будто она никогда не ела пирожков с мясом. Борька покраснел неизвестно почему. Может быть, если бы он знал, что Вика – актриса, он предложил бы ей шоколадный торт или килограмм халвы… Но Борька ни о чём не догадывался. Денег у него было только на три пирожка. Ему нравилась Вика и очень хотелось есть. И Борька взбунтовался. Борька закипел. В эту минуту он мог бы взорвать город или даже нагрубить милиционеру. Ещё никогда в жизни Борька не чувствовал себя таким злым и решительным. Он сказал:
– Тогда я сам куплю.
И дверь магазина захлопнулась за Борькой.
Вика повернулась и пошла к Невскому. Теперь – одинокая и покинутая – она ещё больше чувствовала себя актрисой. Снег оседал на её бровях, таял, по щекам текли снежные слёзы, и Вике вдруг захотелось плакать по-настоящему.