Поднявшись наверх, Славик нажал кнопку звонка и долго не отпускал её. Звонок гремел в квартире, возвещая о том, что в дом вернулся совсем другой человек, не тот, что вышел из неё сегодня утром.
Дверь открылась сразу.
– Проходи, – сказала мама очень спокойно.
«Сейчас начинать не слушаться или подождать? – подумал Славик. – Если сейчас, то не нужно входить. Но если я не войду, то как же я буду не слушаться дальше?»
Славик вошёл и остановился посреди прихожей.
– Ну, как дела? Что нового в школе? – спросила мама. По её тону можно было подумать, что она ещё ничего не знает. Но Славика маминым тоном не обманешь. Она всегда говорит ровным учительским голосом. И в своей школе со своими учениками говорит она так же спокойно, даже если на них сердится. Она считает, что криком ничего не добьёшься.
– Так что же нового в школе? – повторила мама.
– Ничего, – сказал Славик.
– А что нового на улице?
– На какой улице? – спросил Славик.
– На Красноармейской, – сказала мама.
– А ты сама, что ли, не знаешь…
– Знаю. Но я предпочла бы узнать это от тебя! Я не уважаю людей, которые совершают безобразные поступки. Но ещё больше я не уважаю людей, которые боятся нести ответственность за эти поступки.
– Ничего я не боюсь, – сказал Славик.
– Вот как? – Мама сдвинула брови и сурово посмотрела на Славика. – Тогда где же ты пропадал целых три часа?
Славик молчал.
– Ты зачем стекло разбил?
– Я не нарочно.
– Камнем ты тоже бросил не нарочно?
– Нет, не камнем! – возмутился Славик. – Они всё врут! Не камнем, а гайкой!
– Я не вижу разницы.
– А я вижу, – сказал Славик. – Камень – каменный, а гайка – железная.
– Я не вижу разницы в том, чем ты разбил стекло, – как будто ничего не заметив, проговорила мама ледяным голосом. – Важно то, что ты его разбил.
– А мне не важно.
Мама внимательно оглядела Славика с головы до ног. Она словно старалась понять, её ли сын стоит перед нею.
– Что с тобой? – спросила она. – Ты заболел?
«Ага, действует! – подумал Славик. – Уже про болезнь заговорила, уже про стекло, наверное, не будет…»
– Нет, я не заболел, – ответил Славик и впервые смело взглянул в глаза маме. – Я себя совсем хорошо чувствую.
Теперь мама смотрела на Славика уже растерянно. В том, как вёл себя её сын, было какое-то непонятное ей нарушение порядка. Этот порядок давно уже был установлен в семье Барышевых. Да и не только у Барышевых, но и в других семьях всякое преступление наказывалось, а за наказанием следовало извинение, а уж за извинением – прощение. Мало кто из родителей наказывает своих детей, радуясь. Главное для них удовольствие – это прощать. Но Славик, кажется, и не собирался просить прощения. Он стоял перед мамой, и вид у него был такой невиноватый, что мама забеспокоилась. Она взяла из рук сына портфель, положила его на стул, затем молча повела Славика в комнату и усадила на диван.