Рен ходил вокруг да около, чтобы высмотреть слабые места девушки. Безуспешно. Он рассматривал Колен, словно сломанную куклу, которую обернули верёвками, пытаясь подчинить. Зря, очень зря. Эльза была слишком чувствительна к чужим взглядам, особенно таким, старающимся рассмотреть её, как можно лучше. Они всегда проникали глубже остальных и резали душевную плоть больнее всего. Не заметить такое мог лишь мазохист.
– Ты не сможешь, Рен. Ты меня не добьёшься. Сдайся, не терзай себя, – Эльза старалась переубедить его.
Она всегда пыталась переманить врага на свою сторону, чтобы не навредить им ни физически, ни морально. Колен переживала за каждого человека, причастного к «стрелкам», но не всех могла уберечь от своих атак. Сейчас в ней было огромное сомнение. Она хотела подставить своё тело Рену, чтобы тот мог вдоволь наиграться ею, чтобы тот понял, она ему не враг. Шатенка хотела мира, дружбы с брюнетом, но хотел ли он этого?
Рен метался из стороны в сторону, ведь его разум был затуманен товарищами, которые были старше него в разы, которые имели огромное влияние. У них это выходило бы и дальше так же блестяще, как и до этого вечера, пока Эльза не решила показать Рену себя настоящую. Девушка часто совала свой любопытный нос туда, где её меньше всего ждали и хотели видеть, только поэтому знала намного больше других. Осведомлён – значит, вооружён.
Благодаря нужным сведениям, полученным от Дана, она могла продумать ходы наперёд, знать, где лучше надавить, а где сбавить обороты. Она могла как пожалеть, так и отругать его, зная приблизительную реакцию вспыльчивого брюнета. А он бы ничего толком и не смог сделать, лишь шипел и легонько царапался в ответ на едкие фразы, словно котёнок, которого только подобрали с улицы. Он привыкал к новой обстановке.
– Прекрати, Рен. Прошу тебя, брось нож, отбрось все сомнения. Разве ты не видишь, что тобой пользуются? Они просто хотят сделать тебя своей марионеткой, ведь всё, что не подчиняется каким-то рамкам, определённым правилам, это либо уничтожают, либо сажают на цепь и вертят, как хотят, – она почти плакала. – Тебе ведь никто не рассказывал за твою мать, что с ней случилось. Тебя никто не поддерживал в трудные минуты, – с этой реплики Рен не выдержал.
– Замолкни! – он ударил Колен ножом в плечо, кровь хлынула на лицо парня. – Тебе не понять! Ты не теряла родных и близких! Ты ничего не знаешь о моей боли! – он вновь всадил нож в её бедро и тут же подставил его к нежному горлу девушки, еле дышащей под прессом разгневанного парня.