– Успел! – только это она и успела услышать, а дальше пустота и огни его каштановых глаз.
Макс знал, что его шатенка потеряла всякий смысл жизни, позабыв обо всех приоритетах существования, но сдаваться не собирался. Специально выбил себе дубликат ключей у родителей Эльзы, чтобы присматривать за ней в критических ситуациях. И у него это получалось достаточно неплохо. Этот парень всегда был там, где ему следовало находиться. Макс постоянно контролировал Колен, рассчитывал её день, начиная от режима сна и заканчивая рационом питания. Парень стал для разбитой Эльзы всем. Собирал её по кусочкам и медленно, но верно пытался возвратить подавленную шатенку к жизни.
Шатен отнёс девушку до кровати, уложил на мягкую постель и нежно, оберегая от всего, накрыл одеялом. Колд оглядел почти бездыханное тело своей малышки с ног до головы и направился обратно на кухню. Собрал осколки от кружки и вытер пролитый кофе, начисто прибрался на кухне и в коридоре, а затем вернулся к ней, к своему раненому котёнку. Постель была холодная, и её оставшегося тепла уже не хватало. Он аккуратно лёг рядом с ней и уложил к себе на грудь, чтобы та почувствовала себя нужной, своей, не одинокой. Капельница жизни плотно пронзала своей нежной иглой её хрупкие вены веры в него. Он был тем самым спасительным медикаментом для неё.
Шатен, как и родители, не терял надежды на «исцеление» Колен, всячески старался поддерживать не только её, но и своё неустойчивое состояние. Вся компания скорбела. Теперь запястья Рена украшали огромные раны, сделанные им самим на грани, когда он хотел посмеяться смерти в лицо. И парень это сделал. Каждую истерику брюнет брал верх у старухи с косой, упрямо думая, что в следующий раз ему уже не повезёт. Зря. Рядом всегда кто-то находился, будь то Жерар или Макс. Парни вытаскивали юного самоубийцу из объятий другой стороны.
У Жерара уже не было того пафоса, который был ранее. Глаза не блестели азартом, и из его уст не вылетали острые фразочки. Спокойствие и полный контроль своего тела. Парень ударился в истерику, через которую последовало дикое желание спасать человеческие жизни. Он погрузился в учёбу и в медицину из-за своего горя. Это было отличным толчком для начала блестящей карьеры. Его никто не видел гуляющим, а приходя к Жерару домой на пару минут в надежде нормально поговорить с ним, уходили, ведь он учился. Куча книг и тетрадей, полный стол людской пустоты, скрытой в книгах. Слёзы плотно впитывались в страницы, размывая чернила, но ему было всё равно. Он знал: надо идти дальше.