И все-таки для полного счастья ей чего-то не хватало. Пытаясь заглушить звук тикающих часов в голове, Лена каждую ночь выпивала два бокала каберне совиньон и листала фотографии потенциальных партнеров в приложениях для знакомств. Свайп влево, свайп вправо. Главное не ошибиться. Но она ошибалась много раз, ведь пальцы предательски затекали. И однажды, свайпнув «не туда», Лена познакомилась с Гришей. А еще через год – родила от него.
Младенец родился в январе, после двух дней мучительных схваток, которые в акушерстве называют патологическим прелиминарным периодом. На потугах, чувствуя, как голова ребенка никак не прорвется через ее зажатое от страха тело, Лена истошно закричала, что хочет умереть. На шум сбежались врачи из соседних боксов, с чаем и печеньем, они равнодушно глядели на нее, словно на экспонат за толстым стеклом музея. «Тут все понятно, рожать не умеет».
Но Лена не умерла. На следующий день она с Божьей помощью дошла до душа, где наконец-то смогла прикоснуться к тому, что когда-то было ее промежностью. Через пару дней она, ребенок и муж были уже дома. А еще через два дня Лене стукнуло тридцать. Сидя на одной ягодице, чтобы не порвать швы, прижимая капустные листья к груди, Лена смотрела на сиротливый кусочек торта на тарелке и думала только об одном: «Успела».
Раньше Лена думала, что женщины после тридцати превращаются в тыкву. Но она ошиблась – женщины после родов превращаются в тыкву. Следующие две недели ей было больно ходить, а от недосыпа голова плыла, словно оторванная от тела. Каждый день она пыталась дойти хотя бы до кофейни и каждый день с позором и в слезах возвращалась домой, потому что дочь начинала орать. Орала она постоянно, днем и ночью. Ночи Лена все же ждала больше – вместе с ней с ребенком прыгал муж. Но утром он целовал ее в лоб и исчезал за дверью, на которую она потом смотрела целый день, как брошенная собака. Там, за дверью, осталась вся прошлая жизнь – офисные будни в надушенной блузке, перспективы повышения до руководителя проектов, йога по средам и пятницам, бранчи с коллегами, свидания с загадочными тиндерменами, посиделки с пивом у друзей. А главное – возможность взглянуть на себя в зеркало и порезаться о собственные скулы.
Теперь Лена старалась в зеркало не смотреть. Но она хорошо видела свой живот, по которому белыми линиями растекались растяжки. Почему-то Лена была уверена, что живот должен был исчезнуть сразу, а он болтался перед ней, мягкий, как желе. Куда это вообще может исчезнуть?