Сердце Кэла сжимается при мысли о том, что и дочь, и пес приедут его навестить.
– Конечно. Жду с нетерпением. Пошли мне эсэмэс, когда будет время, я встречу вас на платформе.
Закончив разговор, Кэл осознает, что не спросил у матери насчет Метеора. Его мучит дурное предчувствие: мать отреагирует на пса плохо. Но Кэл гонит от себя эту мысль – он разрулит все позже.
В десять он вынимает пересушенную лазанью из духовки, кладет себе порцию, но не ест, а лишь ковыряет вилкой. А небо за окном становится еще темней. Кэл слышит за стеной звук телевизора – свидетельство продолжающейся вокруг них жизни.
Он пытается подумать о Марго и… не может. Это больно. Слишком больно. Вместо сестры в голове всплывает Робби. Кэл снова отчетливо видит и горестную муку, и отчаяние в глазах паренька. Как будто для него это единственный способ понять свои собственные эмоции. Кэл не чувствует того же к Кристоферу Лонгакру – ребенку, которым когда-то был. Он испытывает эмпатию лишь к тому потерянному мальчику, что играл в саду, пока его мать умирала, истекая кровью, всего в двух шагах от него.
Барра арестовывают рано утром. Новость попадает во все утренние шоу в шесть часов, а уже через тридцать минут на пороге дома появляются репортеры. Лаконичного заявления от полиции для них достаточно, чтобы пуститься дальше по следу.
Кэл лежит в постели, просматривает в телефоне экстренные сообщения, когда тишину прорезает звонок в дверь. Его сердце подскакивает. Кэл резко садится, отбрасывает в сторону одеяло, торопливо надевает джинсы, хватает футболку и, слетая вниз по лестнице, надевает ее на себя. Еще один настойчивый звонок в дверь.
Сквозь заиндевевшее стекло просматриваются силуэты людей и ослепительная вспышка камеры. Положив руку на задвижку и уткнувшись головой в притолоку, Кэл выжидает пару секунд. Делает глубокий вдох. Он должен открыть дверь. Хотя бы для того, чтобы сказать: «Никаких комментариев». Но он еще не отошел ото сна, нетвердо стоит на ногах. У него опухшие глаза, и он небрит. Не лучший вид для телеэкрана, вот почему ему нравится быть подкастером. Еще один вдох – и Кэл распахивает дверь. Его тут же оглушает хор голосов. «Барр», «Барр», «Барр» – единственное четко различимое слово во всем многоголосии. Хотя единственным словом должно быть «Марго». Репортеров не так уж и много, человек десять. Одна телевизионная команда, представители желтой прессы и фотографы. Но и это перебор. Его матери придется не по душе вторжение в их жизнь – нарушение покоя на их мирной, тихой улице.