– Кажется, принц хорошо провел время, – иронично заметила Мислия.
– Ты сомневалась?
– Ни капли. Идем.
Они приблизились к Таривасу и склонились в поклоне, на который принц, поглощенный беседой, ответил лишь небрежным кивком головы. Лариэс окинул взглядом сопровождавших его Непорочных, и причина рассеянности его высочества сразу же стала очевидна телохранителю.
«Ну да, ничего удивительного, какое ему до нас дело, когда рядом две таких фигуристых красотки».
Даже выбритые головы ничуть не портили грудастых марравок, которых назначили его высочеству в качестве охраны. И юноша ни на миг не сомневался в том, что эта Пришка, или как там ее, поступила так совершенно сознательно – о любвеобильности принца ходили легенды. В этом плане он выделялся даже на фоне прочих избранных Господом, каждый из которых менял партнеров по постельным утехам, точно перчатки, не обращая внимания на возраст, социальное положение и пол.
Развить мысль не вышло – послышались голоса и к ним присоединились северяне, сопровождаемые бодрым Мелисом, который рассказывал какую-то шутку, отчаянно жестикулируя при этом. Когда он договорил, Непорочные, сопровождавшие их, разразились непристойным смехом, Вилнар фыркнул, всем своим видом давая понять, что подобные скабрезности – ниже его достоинства, а щеки Блаклинт стали пунцовыми от смущения.
– А вот и мы, – сообщил Непобедимый. – Где эти двое?
Он, конечно же, имел в виду Орелию с Ридгаром.
– Внутри, – сообщила одна из стражниц, и, кивнув подруге, широко распахнула двери. – Прошу войти к Видящей.
И они двинулись. Первыми – Таривас и Блаклинт, за ними – Кларисса с Эриком, потом – все остальные. Естественно, что рядовых бойцов отряда сопровождения на аудиенцию никто не приглашал – мелкие дворяне и мещане попросту не имели права предстать перед герцогиней. Вилнар с Лариэсом оказались среди избранных исключительно потому, что были Щитами, то есть – личными телохранителями. Марк же оказался здесь, скорее, не из-за баронского титула, а из-за приближенного к маршалу Дилириса положения.
Длинный зал, ярко освещенный гигантской люстрой, прикрепленной к потолку, наверное, якорной цепью, утопал в свете – тот струился изо всех пригодных для этого мест, и отражался от блестящих мраморных плит на стенах. Пол, стены, потолок, возвышение, трон. Все было изготовлено из мрамора, различались лишь сорта. Если для потолка использовался небесно-голубой, то стены покрывал бежевый с золотистыми прожилками, а пол устилал черный. Но красивей всего, конечно же, было возвышение, на котором располагался трон. Молочно-белый, без единой крапинки, материал его притягивал взор и не отпускал ни на миг.