Плавание по нарциссическому архипелагу – одновременно захватывающее и пугающее путешествие, которое предполагает встречу с русалками и морскими чудовищами, остановки на множестве островов. Такая одиссея может закончиться нарциссическим кораблекрушением, ведь задача очень амбициозна. При подготовке к путешествию по архипелагу Н я изучал разные карты, но особое внимание уделял своим клиническим знаниям о других и самом себе. Не пренебрегая иными атласами (мифологией, достижениями психотерапии, произведениями искусства), я доверюсь своему опыту отношений. Потому что, сколь бы подробны ни были диагностические справочники, именно в стиле отношений мы ощущаем нарциссическое пространство – как свое, так и чужое. Есть нарциссизм, который прельщает, и тот, что отталкивает. Каждому свое: для кого-то это часть повседневной жизни, а для кого-то – телеобраза. Как я уже говорил, а точнее – как говорил Розенфельд, все дело в толщине кожи.
Вернувшись с похорон, коллега признался мне, что ни секунды не думал о подруге, потерявшей сестру:
Я люблю ее, мы выросли вместе. Но я не мог перестать думать о себе, о своих делах, о том, как продвигается работа, а продвигается она, надо сказать, отлично. Возможно, меня пригласят на должность в министерство.
Неспособность переключить внимание с себя на другого – яркая черта некоторых нарциссов. Ее можно называть по-разному. Например, эгоцентризмом, при котором человек попадает в ловушку собственного взгляда на мир и теряет такие важные измерения человеческих отношений, как любопытство и эмпатия. Чтобы превратить особенность личности в ее расстройство, одного эгоцентризма недостаточно, но, если мы прибавим к нему постоянный поиск восхищения со стороны окружающих, ожидание особого обращения, преувеличенное чувство собственной важности и склонность использовать других, диагноз становится весьма вероятным.
В начале онлайн-презентации блестящего романа ведущий просит трех приглашенных докладчиков ограничить свое выступление пятнадцатью минутами, чтобы оставить время для итогового обсуждения, и передает слово первой докладчице, известному литературному критику. Не обращая внимания на всеобщее недоумение, синьора говорит три четверти часа, причем больше о своих профессиональных достижениях (с длинным четким «я-я-я»), чем об обсуждаемой книге.