Мой фиктивный жених и глазом не успел моргнуть, как перед ним захлопнулась дверь гардероба. Хотя явно сам был не прочь. Ведь против его воли я эту глыбу, которую являет собой мой герцог, точно бы с места не сдвинула!
И едва я успела отойти на пару шагов от гардеробной, как в мою комнату яростной фурией, жаждущей уличать в разврате и непотребстве, влетела Ристелла.
– Я слышала! Ты тут не одна! – завопила она злорадно с порога.
– Конечно, не одна, – ответила я преспокойно. – Вместе с твоим сумасшествием, которое уже даже через стены просачивается.
Но она меня не слушала, первым делом ринулась к портьерам, распахнула с радостным «Ага!». Высунулась в окно так, словно и сама бы хотела вывалиться, лишь бы только разглядеть, есть ли там кто в темноте. И в довершение своего вечернего променада плюхнулась на ковер в надежде обнаружить таинственного развратника под кроватью.
Может, ей хотя бы подсвечник дать?.. Или моя сестра, как гипотетически и все другие змеи, прекрасно видит в темноте?..
– Ты вообще в курсе, да, что это моя комната? – забавно, конечно, наблюдать за ее метаниями, но рано или поздно она и до гардеробной додумается.
– А ты вообще в курсе, что тебя все равно скоро из этого дома вышвырнут? – наверняка должно было прозвучать зловеще, но учитывая, что Ристелла в это время как раз вставала с пола, свою угрозу она буквально прокряхтела.
– Я лишь в курсе, что у тебя сколь богатое, столь и больное воображение, – улыбнулась я ей в ответ. – Само собой, скоро я этот дом покину. Выйду замуж и перееду к любимому супругу.
– Ха! Размечталась! – подбоченилась она. Но, благо, ее мысли уже переключились, и она больше не пыталась никого здесь искать. – В монастырь ты вылетишь и уже совсем скоро! Будешь там до конца своих дней такой же рехнувшейся старой девой, как наша полоумная тетка!
Нет, я понимаю, меня она ненавидит. И то большей частью по вине наших дражайших родителей. Но тетю Ламону-то за что?
– Ты ее совершенно не знаешь, – хмуро возразила я. – И она уж точно достойнее многих живущих в этом доме.
– Я так папеньке и передам, что ты его оскорбляла! – злорадно вскрикнула Ристелла, аж руки потерла в предвкушении.
– Передавай, – я пожала плечами. – Ты и без моих слов все равно сочиняешь про меня с три короба.
– Справедливость все равно восторжествует! – фыркнула она и, громко топая каблуками, наконец-то вышла в коридор.