Об этом ли думала стоящая над могилой сына раздавленная горем мать, оплакивая Авеля, безжалостно убитого родным братом? Ведь когда-то она захотела узнать, что такое добро и зло, и теперь узнала, став свидетельницей этого ужаса! Сатана, конечно, был сполна удовлетворен. «Ты хочешь узнать, что такое зло? Я покажу тебе!» И, беря разрешение у нашей же греховной натуры, пользуясь ее любопытством, сатана продолжает показывать нам, что такое зло – трагическое, бесконтрольное, разрушительное зло.
Обман: разрыв
Хотелось бы знать, где, по мнению Евы, был Бог тогда, когда она вела этот невинный разговор с сатаной и когда утирала с подбородка сок спелого плода? Она была похожа на блудного сына, отправившегося в «дальнюю сторону», чтобы там расточить в праздной и бессмысленной жизни отцовское наследство. В своем бесчувственном предательстве Ева сама отгородилась от всевидящего Бога. А когда Он пришел к ней, она, наивно лицемеря, попыталась скрыться.
В своем самообмане мы добровольно удаляемся от Бога. Бог призывает нас не обманываться относительно серьезности последствий греха (см. Гал. 6:7–8; Иак. 1:16–17; 22–27). К какому самообману прибегнула Ева, чтобы затуманить ясное предупреждение Бога: «…от всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь» (Быт. 2:16–17)? Мы чувствуем себя оскорбленными, когда становимся жертвами чьей-либо лжи. Насколько оскорбительнее пасть жертвой самообмана! Так происходит всякий раз, когда игра нашего воображения закрывает для нас очевидную реальность. Наша фантазия убеждает нас, что все будет хорошо, несмотря на грех. Мы неправильно понимаем условия милости Бога, полагая, что Он будет смотреть на наши грехи сквозь пальцы (см. Рим. 6).
Мы отказываемся признать не только реальность присутствия Бога, но также отворачиваемся от установленного Им ясного и совершенного стандарта. Мы отвергаем этот стандарт, пытаемся обойти его своими отговорками, толкованиями, ограничениями, оправданиями, формализмом. Ева использовала весь этот арсенал, когда отвечала Богу. Он спросил: «…что ты это сделала?». И ее рациональный, формальный, оправдательный ответ был: «…змей обольстил меня, и я ела». Мы не можем прятать факты от Бога. Но наша греховная натура всегда готова верить, что грех может быть «незначительным», «общепризнанным», «неизбежным» или Бог может быть слишком «далеко», чтобы обращать на него внимание или помнить о нем. Но как Бог спросил Еву, точно так же Он ждет от нас ответа на вопрос: «Где ты?». Он спрашивает не потому, что не знает, но потому, что хочет дать нам самим оценить, где мы находимся, и вернуться к Нему.