При виде их расставания наблюдавшая за обоими из окна киновии майтера Роза удовлетворенно хмыкнула. Опасное, опасное это дело – подобные встречи, как бы майтера с патерой ни обманывали себя самих! Страшно подумать, сколь грязные штучки она способна проделать с ним, не говоря уж о том, что может проделать с ней он! А ведь Непорочная Эхидна, коей претят любые подобные вещи, карает падших слепотой, как покарала ее! Случалось, майтера Роза, преклоняя колени перед образом ее дочери, сама чувствовала себя Эхидной, Матерью Богов, Повелительницей Круговорота…
Рази, о Эхидна! Рази!
Сумрак успел сгуститься настолько, что грохот двери о притолоку пробудил к жизни, возжег тусклый светоч в углу спальни Шелка, комнатушки над кухней, бывшей кладовки, при помощи патеры Щуки освобожденной Шелком от хлама по прибытии в мантейон. (Заставить себя перенести пожитки в большую спальню, принадлежавшую Щуке, а выцветшие портреты родителей старика выбросить либо сжечь вместе с его изветшавшей, слишком короткой и тесной одеждой Шелк так и не смог.) При мутном, неверном свете Шелк сменил ризы на те, что похуже, а воротничок с манжетами, отстегивающиеся, чтобы удобнее (а стало быть, чаще) стирать, снял и спрятал в комод, уложив рядом с единственным сменным комплектом.
Что еще?
Шелк взглянул в зеркало.
Да, еще надо бы чем-то прикрыть неопрятную светло-русую шевелюру. Для этого у него имелась широкополая соломенная шляпа, которой он покрывал голову с утра, латая кровлю новой черепицей, и черная скуфейка с синей каймой (ее патера Щука носил в холода). Поразмыслив, Шелк решил надеть и то и другое: тень полей шляпы прекрасно укроет лицо, но шляпу может сдуть ветром. Скуфейка вполне под нею поместится и тоже хоть как-то прикроет приметные волосы. Интересно… не так же ли чувствуют себя люди вроде этого Чистика? Не так же ли рассуждают перед очередным предприятием?
Майтера Мята назвала майтере Мрамор с полдюжины мест, где можно наткнуться на Чистика, и все они находились в Орилье, в худшей части квартала. Там могут и ограбить, и убить, пусть даже жертва не сопротивляется. Если Кровь не пожелает его видеть…
Шелк, хмыкнув, пожал плечами. Особняк Крови, вне всяких сомнений, следовало искать где-нибудь на Палатине: представить себе человека, разъезжающего в собственном пневмоглиссере, живущим где-то еще, ему если и удавалось, то с очень большим трудом. С наступлением темноты Палатин наверняка будет кишмя кишеть городской стражей – и пешей, и конной, и на боевых пневмоглиссерах. Там небось попросту ногой дверь в дом не вышибешь, как поступают дюжины грабителей в этом квартале каждую ночь. Там такой номер не пройдет ни за что, однако…