Уверена, Руслан возненавидел меня – и правильно сделал. Я обманывала его, лгала, смотря в родные глаза. Говорила, что он единственный.
Я сделала ему непростительно больно. Поступила подло и недостойно. Господи, кто бы знал, насколько сильно я хотела, чтобы он проклинал меня, но только не страдал. Руслан этого не заслужил…
В первые недели Инессе особо не было до меня дела.
«– Что, решила поиграть в жертву, пытаясь вызвать жалость? Опозорила нас всех, бессовестная! Не понимаю, почему Шведовы до сих пор не отказались от тебя?!»
«– Ешь давай. Трупа в моём доме ещё не хватало.»
«– Ты пугаешь ребёнка своим поведением, бесстыжая девка!»
Я игнорировала сказанное в свой адрес. Мегера – меньшее из бед, свалившихся на и без того болезненную голову. Даже не смотрела на гостью в моменты монолога. Продолжала буравить взглядом дверь, мечтая, чтобы она поскорее ушла.
Но потом в Инессе что-то изменилось. Сноха начала всё чаще заходить, в её речах стало меньше проскальзывать резких высказываний. Она даже пыталась манипуляциями вынудить пойти на контакт.
«– Я могу поговорить с Вадимом. Он вернёт твой телефон. Хочешь?»
«– Если не нравится еда Валентины, так и скажи. Можем заказать вредный фастфуд».
«– Стоил он того, а? Чтобы сейчас так убиваться? Надеюсь, хоть в постели был хорош.»
Более того, в один из вечеров я нечаянно услышала странный лично для меня разговор:
«– Зайди к ней. Поговори, – ядовитый шёпот брюнетки был слышен за дверью.
– Не сейчас, Инесса, – голос дяди звучал отрешённо.
– Мне надоело возиться с твоей драгоценной племянницей, которая устроила нам «сказочную жизнь»!
– Я устал, – отрезал Вадим уже грубее.
– Думаешь, я не устала?! – Инесса перешла на повышенный тон. – Она практически ничего не ест и не пьёт. Валентина кормит её насильно и то через раз.
– Значит заставь, – вторя ей, повысил голос глава семьи.
– Заставить?! – ахнула его жена, причём не наиграно. – Ты хоть знаешь, что такое любовь? Что бывает с человеком, а особенно с молодой девушкой, сердце которой разбито?
– Я не понял, ты на что-то намекаешь?
– Я не намекаю, а говорю тебе прямо, – немного стушевалась она, от заданного вопроса. – Заставить я не смогу. Позвольте ей вернуться в университет, приставьте охрану, что угодно. Только жить дайте. Или боюсь, что та ситуация с таблетками повторится.»