Я ощущаю себя открытой раной, которую без конца посыпают сольно и нарочно ковыряют, делая больнее.
Сидя на постели в одном нижнем белье, завёрнутая в плед, пялюсь в одну точку на стене. Понимаю, что не могу больше прятаться, сил держать всё внутри не осталось. Я должна поделиться тем, что меня мучает. Не могу так больше. Хватит, намолчалась…
Набрав в лёгкие побольше воздуха, вываливаю всю правду друзьям, абсолютно ничего не утаивая. Выслушав до конца, Егор сидит на краю моей кровати, потирая обросший рыжей щетиной подбородок.
А Таня… Таня наматывает круги по комнате, хотя выглядит измученной и бледной.
– А мне ты почему не говорила? – Соколова смотрит полными недоумения глазами. – Уму не постижимо: двадцать первый век на дворе! Лиза, ау! Пошёл твоя дядя нахрен вместе с бизнесом! Пусть свою или жены жопу подставляет этим Шведовым. Ты не обязана ломать жизнь ради него!
– Татьяна, – Егор слегка охлаждает её пыл. – Но в целом я с тобой согласен. Лиза, ты правда не обязана выходить замуж.
– Они меня вырастили, – всхлипываю, роняя голову на колени. – Вы не понимаете…
– Что мы не понимаем? Что тебя продали? Отдали, можно сказать, в рабство?! – Таня переходит на повышенные тона, останавливаясь напротив.
– Да какая уже разница… – зажмуриваюсь, чтобы снова не разрыдаться. – Моя жизнь закончилась. Руслан мне не поверил… Он прав, я врала ему столько времени.
В комнате воцаряется мёртвая тишина, окутывая нас. Вижу, как друзья обмениваются взглядами.
– Я поговорю с Русланом, – твёрдый голос Егора заставляет меня дёрнуться на постели.
– Нет! Не смей, Егор! Он… он подумает, что я нарочно тебя подговорила. Руслан сделал свои выводы.
– Ну и дебил твой Руслан! – снова встревает Таня, скрещивая руки на груди. – Ты же говоришь, он видел, как этот мудак тебя силой к машине тащил. Неужели не понял, что между вами не было реальных отношений жениха и невесты?
– Не поверил… Не поверил… – повторяю, будто кукла заведённая, ударяясь затылком о стену.
– Лиз, спокойно. Мы, что-нибудь придумаем. – Воронцов поднимается с кровати, бросая взгляд на рисующую круги Таньку, и та, наконец, останавливается. – Где у вас аптечка?
– Есть только обезболивающие, – шепчет подруга, тушуясь.
– Так, я тогда быстро в аптеку сгоняю. У неё голос охрип и температура, походу, горячая вон вся. Скоро вернусь.