Офигеть! Вот это у меня глюки!
«Да не глюк я! Сколько можно говорить. Ты умерла в своём мире, Аня. Но очень хотела жить. А последнее желание умирающего иногда исполняется. Я услышал твоё, благо, как раз в вашем мире по делам был. И исполнил. Перенёс твою душу в этот мир. В тело твоего двойника. Так что живи, как и хотела. Да, у тебя теперь магия есть, поздравляю. Ладно, ты пока перевари эту информацию, я позже загляну, о мире расскажу, о твоей новой семье. Всё же это я тебя сюда перенёс, чувствую некую ответственность.»
Я не успела ничего ответить, дверь снова скрипнула, и блондинка вернулась с подносом, на котором стоял графин с водой и стакан.
– Вот, держи. Давай помогу сесть. Так тебе будет удобнее.
Она помогла мне приподняться, подпихнула под спину подушку и дала стакан воды.
Пила я жадно, и только выпив два стакана, откинулась на подушку.
– Ну, как ты?, – она внимательно вглядывалась в моё лицо, – Что-нибудь болит?
– Голова немного. И тело как чужое, – тихо произнесла я, с ужасом понимая, что тело то и правда чужое!
Я поверила в слова Лэкса. Не сразу, но поверила. Не могут быть такие живые глюки. Да и в таком состоянии нельзя испытывать жажду. И запахи слышать. А от моей собеседницы приятно пахло незнакомыми духами.
И что мне теперь делать? Я в другом мире, в чужом теле! Тут ещё и магия есть! И я не знаю, как мне себя вести! И что будет, если я скажу, что я на самом деле не Аннет, а Аня. Вдруг меня убьют? Может, у них такое запрещено?
– Ну, это нормально. После той дозы яда, что ты приняла, если честно, то странно, что ты вообще выжила. Так что головная боль и эти ощущения в теле – самая малость, которая могла быть. Вот скажи мне, ну зачем было это делать? Пришла бы ко мне, мы бы поговорили. Я понимаю, что никогда не заменю тебе мать, но мы ведь всегда были подругами?
В её глазах блестели слёзы. Я внезапно поняла, что она очень переживает всё это. Вот бы понять, почему Аннет ей не рассказала?
И ещё вопрос: зачем Аннет вообще отравилась? И, главное, что теперь делать мне? Надо пока постараться себя не выдать.
Дверь снова открылась, и вошёл Ренар. Отцом его назвать язык не повернулся. Мужчина брезгливо посмотрел на меня и твердо произнёс:
– Ладно, так и быть, в академию отправишься завтра. А то выглядишь ты не очень. Ещё обвинят меня в том, что это я тебя довёл.