– Но зачем это Авессалому? Ему было так хорошо.
– Я выясню. А пока запру аномалию, чтобы в нее больше никто не зашел.
Несколькими движениями руки я повесил на портал свою собственную охранную печать.
– Ты, отец Иннокентий, тоже не пытайся туда входить.
– Хорошо, – кивнул священник.
– А сейчас угости меня рюмкой своего кальвадоса. Мне надо хорошенько подумать.
– Прошу в дом, – гостеприимно улыбнулся священник.
– Ник, на дереве кто-то есть! – внезапно предупредил меня Умник. – Он следит за тобой.
Мы с отцом Иннокентием как раз проходили под высокой березой. Я поднял голову и сквозь пожелтевшую листву увидел мальчишку, который выглядывал из-за толстого ствола.
– Слезай, – улыбнулся я. – Я тебя вижу.
Мальчишка молча покачал головой.
Отец Иннокентий тоже посмотрел наверх.
– Спускайся, Василий, – строго сказал он и поманил мальчишку пальцем.
Парень стал неохотно спускаться.
– Это мой младший, – объяснил отец Иннокентий. – Шустрый, просто беда. Никакого сладу с ним.
Василий ловко повис на руках, зацепившись за нижний сук, и спрыгнул на землю.
– Зачем ты залез на дерево? – спросил я его.
– Я играл в ликтора, – упрямо наклонив голову, ответил мальчик. – Выслеживал демона.
– Какого демона? – улыбнулся я.
– Тебя.
– Василий, что ты выдумываешь, – одернул сына священник. – Извини, Никита Васильевич. Урок музыки отменился, вот он и бедокурит от скуки.
– Ничего, – улыбнулся я. – А твой учитель музыки так и не пришел?
Василий помотал головой.
– Нет. Да и какой с него толк? Даст нам ноты, а сам уходит в сад. Ходит возле аномалии, руками размахивает и что-то себе под нос бормочет. А мы поем, как заведенные.
– Не любишь петь? – рассмеялся я.
– Это не мужское дело. Я хочу стать ликтором, когда вырасту. Буду убивать демонов.
Отец Иннокентий только покачал головой.
– Часто учитель выходил в сад? – спросил я.
– Постоянно, – кивнул Василий.
– А больше ты никого в саду не видел?
– В саду – нет, – ответил мальчик.
– А где видел?
– Вот там.
Мальчик показал рукой на соседний дом.
– Сосед все время за нами следит. Как придет со службы, так сразу залезает на чердак и смотрит.
– Что ты выдумываешь, Василий? – укоризненно сказал сыну отец Иннокентий.
– Ничего я не выдумываю. Он и сейчас смотрит. Вот!
И точно – в чердачном окне соседнего дома снова что-то блеснуло.
Похоже, этот Яков Пермяков очень любопытен.