Всё это время я наблюдал за постройками, но с той стороны больше никакого движения не наблюдалось.
Прошло ещё минут десять тягостного ожидания. Всё было спокойно.
Старший лейтенант Тамбов наконец оторвался от бинокля и нетерпеливо спросил:
– Что скажете, Забабашкин, могу я идти к самолёту?
Я хотел попросить его ещё немного подождать, но тут услышал шум в лесу, что доносился слева от нашей позиции.
Тут же перевёл в ту сторону винтовку.
«Неужели немцы обошли?!» – напрягся я.
Но, к счастью, всё оказалось не так. Всмотревшись сквозь листву и деревья, в просветах сумел разглядеть лошадей, телеги и продвигающихся красноармейцев нашего отряда. Крикнул два раза совой, тем самым подав условный знак. Через пару минут, осторожно пробираясь сквозь кустарник, появились разведчики.
В двух словах описал им текущую обстановку и, дав добро на движение к самолёту, попросил забрать с собой и лётчика.
– А вы? – спросил меня тот.
– А я, товарищ старший лейтенант, к вам присоединюсь тогда, когда вы погрузите в самолёт всех раненых и приготовитесь к взлёту. Пока же моя позиция находится тут, и я вас должен прикрывать.
Когда разведчики, забрав с собой лётчика, ушли, продолжил внимательно осматривать аэродром на предмет сюрпризов. Но они, к нашему всеобщему счастью, отсутствовали. Мёртвое осталось мёртвым, и лишних живых не нашлось.
Тем временем вначале на поле развернулся разведотряд, а за ним вышли и были доставлены раненые, но всё ещё готовые к бою красноармейцы. В колонну по двое в ускоренном темпе бойцы направлялись к самолёту. Не прошло и пятнадцати минут, а внутрь фюзеляжа уже был перенесён первый раненый. Не переставая прикрывать погрузку, я наблюдал, как Воронцов докладывает об обстановке Селиванову и как после этого двое бойцов помогают раненому комдиву подняться по лестнице в самолёт.
Лётчики к этому времени завели двигатели самолёта и сейчас прогревали их. Я заметил, что сидящий на месте пилота Тамбов постоянно поглядывает в бинокль в мою сторону и машет рукой.
«Ясно, всё готово. А что с тяжёлыми?» – спросил я себя и посмотрел на погрузку.
Тяжелораненых на повозках и рядом с самолётом видно не было, значит, они уже находились внутри. После них стали загружаться остальные красноармейцы.
Глядя на очередь людей к лестнице, невольно поймал себя на мысли: «А влезут ли все бойцы, или нам придётся ещё какой-то самолёт взять в „аренду“? И кстати, ведь у нас же ещё и пленные есть. Надо с ними тоже будет что-то решать».