Незаметно пробравшись вечером к дому, Виктор прохаживался неподалёку, рассматривая, не зарос ли бурьяном огород, не покосился ли забор, не облупилась ли краска на крыше и стенах.
Вроде всё в порядке. Но не сдержался, зашёл внутрь.
Новые хозяева спали голые, обнявшись после секса. Вдруг женщина открыла глаза и завопила от ужаса, увидев призрачный зеленоватый светящийся силуэт, склонившийся к её бёдрам.
– Эй, дорогой, полегче! – сказала она со смешком. И в этот момент увидела его глаза. Это были глаза ненормального. Звериные глаза. Хищный, замерший в одной точке взгляд. И почти сразу заметила потёкшую из уголка рта ниточку вязкой белой слюны.
Пальцы убийцы уже коснулись шеи, как вдруг грудная клетка девушки распахнулась, будто створки ворот, и наружу выметнулось нечто, напоминающее крупную змею, экзотический цветок и пучок водорослей одновременно. С хищной пастью, усеянной множеством длинных острых зубов.
Глаза маньяка снова стали человеческими, только теперь в них плескался дикий животный ужас. Чудовищное нечто оторвало мужчине голову, а потом втянуло в себя тело, словно гигантскую макаронину.
Снег, снег, снег, снег…
Поле, поле, поле…
Лес, лес, лес…
Город.
Механическая ворона моргнула, передавая картинку.
К городу нескончаемой вереницей тянулась разношёрстная колонна. Хвост её терялся за горизонтом, и казалось, вот-вот, как змей Уроборос, она укусит себя за хвост, но нет.
С каждым кругом колонна редела всё больше. Слабые падали, сминаемые товарищами по несчастью. Кто-то попадал под голую ступню собрата, а кто-то на зуб.
Ворона вновь моргнула, передавая картинку. Позади лишь грязь, впереди лишь грязь. После сотого оборота колонны вокруг Земли не осталось и клочка живой материи.
Пошёл звук.
– Мозги!..
Ворона отправила файл и вновь заложила вираж.
Ответа не было.
Red Dram
ФЭНШУЙ ПО-СЛАВЯНСКИ
– Не веник – голик. Прутья без листочков голые, потому – голик…
Старуха-ведунья невпопад забормотала:
– Вечером мести – не к добру! Мести к порогу – добро выметешь! Коли баба на сносях, пущай голик не переступает, ногой не касается…
«Про беременность жены угадала!» – удивился я.
Рассмотрев старый веник внимательнее, старуха разохалась:
– Покойницкий! Подмели под гробом, веточки не распустили, душу заперли!
Она впилась в меня сердитым взглядом: