Такие значки были выпущены в 1934-м году и выдавались по личному приказу Ворошилова.
Я его изгрыз зубами… – с улыбкой пишет отец.
И продолжает свой рассказ о тридцатых годах.
…Одно всё-таки произошло. Это тотальное ограбление нашей семьи. Моя мать – доверчивая дура познакомилась с какой-то мошенницей. Не знаю, как и о чём они говорили, но, когда отец вернулся из командировки – он пришёл в абсолютно пустую квартиру. Эта воровка так задурила мою мать, что она добровольно отдала всё, что имела: мебель, посуду, одежду, деньги – ВСЁ! (подчеркнуто моим отцом – Примечание моё. С.З.)
Отец успел в последний момент. Всё это уже грузилось в вагон на отправку.
Ну, отец быстро всё привёл в порядок, а потом я нередко слышал: «Эх ты… дура. Как тебя эта Хивря обработала!» (обработала – то есть обокрала, по-современному «обула»).
Далее – про моего прадеда Фрола.
(Моему отцу сказали:) «Если он не вступит в колхоз, мы выгоним тебя из партии». Для него это означало безработица и голодная смерть всей семьи. Отец тоже был крут. Он этого не хотел. Тем более, что он уже был «военлёт», имел паёк, «кубари» и прочее.
Отец взял отпуск (тогда пистолет у офицеров был всегда при себе) и поехал в деревню. Баба Настя в 1953 году (ей было 72 года) рассказывала: они сидели, пили самогонку, ругались и кричали. Потом Мишка (мой отец) вытащил пистолет и стал стрелять в потолок. Угрожал, что, если отец (дед) не вступит в колхоз, он его застрелит. Дед заплакал и сказал: «Вступлю».
Дед слово своё сдержал. В колхоз вступил, но работать, как раньше, не стал. Пошёл сторожем. Став несамостоятельным, он потерял интерес к труду и к жизни.
Умер он в конце пятидесятых годов в возрасте 72 лет.
Отошёл он легко. Баба Настя: «Как-то он заболел. Лежал на печи два дня. Потом вдруг как засмеялся, потом – ещё и ещё раз. Я ему говорю: «Ты что, Фрол?» Подошла. А он уже отошёл. Хорошая смерть…
Я ездил к его могиле зимой 2002 г. Поклонился. Есть фотографии».