Парящая лестница - страница 2

Шрифт
Интервал
днем одним.
Легче пуха буду носиться по биосфере земли.
Подгонять уставшие корабли
и улыбаться нарождающемуся месяцу,
что-нибудь да изменится
в ожидающей нас дали.
Всегда мечтала стать ветром,
слушать пение его,
чувствовать прикосновение его,
быть частью его самого.
В кузнице, раздувающей меха,
один был с прорезью, без греха
не было возможности войти в этот мир,
позже – неосторожности
выйти
в эфир.
А теперь могу, а теперь хочу!
Бурей вою, ветром кричу!
Почему же никто не слышит,
почему не скажут – успокойся, тише!
Голову под крыло не возьмут птицы.
Горло свело. Может птица боится
меня,
не узнает,
прячется где-нибудь в гнездах.
Поздно:
ни прощение, ни эшафот
души не вылечат. Ночью морозной
только ветер будет гулять по полю
при лунном свете
и нашептывать что-то о вечности и о лете.

Чем чище, тем выше

Чем чище, тем выше. Душа

радугой перегибается,

не дыша,

по ней тело осторожно передвигается,

боясь оступиться,

оно ведь не птица:

упадет – разобьется

и не проснется,

и тревогой наполнен каждый его шаг.

Радуга истончается —

мост кончается,

соединяющий берега разных рек,
между которыми живет человек.
Только песня его —
колокольный звон
к небу возносит,
что он ни спросит,
в ответ – молчание со всех сторон.
После – падение.
И вот уже твердо стоит на земле,
ничего не видит вокруг,
не смеет поднять головы,
ибо во зле
обитатели земные сеют и жнут,
и, увы, так живут.
Долго бродит он по дорогам,
мечтая обрести ту,
по которой пришел,
забывая взглянуть на небо.
Это кажется невозможным,
как вместо хлеба
пить солнечные лучи,
набирая немыслимую высоту.
И, наконец,
вспоминает, откуда он родом,
хочет туда,
с удивлением смотрит на руки и ноги —
зачем они?
Пробует сделать шаг,
оторваться от земли,
и плачет в бессилии,
вспомнив о той дали.

Люди-деревья

Мысли как облака

появляются, исчезают,

собираются в тучу

и идет дождь.

Капли бегут по листьям,

стекают по стволу —

человек плачет,

глубоко врастают его корни в землю.

Она – его мать,

он – ее дитя.

К небу лишь оторванным листом взлетит мысль

и снова идет дождь.

Ноги его – по колено в воде.

Ему не надо ничего знать,

ему надо только терпеть.

Единственное, что он может —

это цвести по весне и замирать осенью.

Долог сон безвременья.

Раскачиваемый ветром из стороны в сторону

он видит сны.

Ему кажется – он не один.

Вокруг – такие же, как он, – он в лесу.

Но вот приходит дровосек.

И снова рядом никого нет.

Следующая страница