Сергей вспоминал себя в молодости таким же ярким и жизнерадостным, как и эта свеча. Извечные гулянки вперемешку со скоротечными отношениями. Всё это олицетворяло его былое видение своей жизни.
Но он изменился, стал чёрствым и закрылся от своих старых друзей, подписав на них ярлыки «приятелей» или «знакомых», а свеча так же, как и все остальные, рано или поздно должна была оставить его одного.
Ночь уже возвышалась над маяком, а Сергей медленно продавливал кровать, утопая в её слегка опустошенной обивке, а на его лице еле заметно стекала маленькая слеза, целиком и полностью наполненная печалью.
Дождь лил как из ведра. Капли лопались об домик Сергея, не давая ему уснуть среди собственных кошмаров. А пока тьма окружала дом, в котором жил мужчина. На маяке не заметно для Сергея. Яркий свет зажигался на верхушке, словно солнце во тьме рассеивало все кошмары.
Яркий свет зажигался без ведома смотрителя и мерцал в объятиях ночи, расписывая на воде прекрасные следы очаровывающего огня. Он, как и сам мужчина, жил своей жизнью, не полагаясь ни на кого.
Ночь истекала быстро. Солнечные лучи вытягивались над горизонтом и, словно лениво зевая, медленно представали перед одиноким островом.
Сергей был тем ещё засоней. Когда весь мир потихоньку вставал, он считал более важным делом ощутить каждый уголок кровати, в котором он плавал, словно рыба. Однако лучи света, просачивающиеся через слегка вытянутую шторку, сразу же пробуждали в нём прежде спящую хандру.
Пробудившись, Сергей принялся за утренние заботы, умывался под ледяной водой, ел первое попавшееся содержимое консервов и мешков с крупой, которые лежали возле двери, и насыщался солнечными лучами, про себя проклиная их за чрезмерную назойливость.
Путь мужчины вёл сквозь лёгкий морской холодок, что был наполнен утренней свежестью и бурчанием Сергея, который всё так же не мог смириться с очень ранним подъёмом. Вспоминая ночь, он будто ощущал в своих снах чье-то очень ласковое присутствие. Иногда даже задумывался о призраках, но после этой мысли сразу же приводил себя в чувства лёгкими хлопками по щекам.
Маяк внутри представлял из себя огромную и длинную трубу, устремленную в небо, и маленький подвал, где, по всем законам жанра, должно было находиться масло для маяка и запасы еды для целого месяца проживания на этом острове.