– Рассказывай, что тебя привело сюда! – сказал Дорофей Иванович.
Агафья взглянула на него, на рядом сидящую Акулину Павловну, на черного кота на печи и зарыдала, закрыв лицо руками.
– Он меня бросил и женился на другой! На Катьке из вашей деревни! – рыдая, говорила она.
– Приворожить хочешь? – спросил Дорофей.
– Нет! Я хочу отомстить им обоим, хочу эту Катьку в могилу свести! – сказала она, вытирая горькие слезы.
Дорофей Иванович громко захохотал, глянул на ее корзину и сказал:
– Дык яйцами и молоком за такое ни платят, такая работа дорогого стоит. Есть у тебя, чем ценным платить? Золото там или деньги?
– Нет, – покачала головой Агафья и снова зарыдала. Тут в разговор вступила Акулина Павловна.
– Тебя как звать то? – спросила Акулина Павловна.
– Агафья, – ответила девушка.
– А я, Акулина Павловна, можно бабка Акулина!
– Раз платить нечем, а очень хочется отомстить, тогда отдай нам свои года, жизненные! – сказала Акулина Павловна и обняла Агафью за плечи.
– А как это? – спросила Агафья.
– Увидишь как, главное согласие дай, а больно не будет! – засмеялась Акулина Павловна.
– Я согласна! – сказала она.
– Хорошо, приходи завтра к вечеру, тогда и начнем! – сказал Дорофей Иванович, провожая гостью.
– Приносить ничего не надо? – спросила Агафья.
– Ничего! – сказал Дорофей Иванович и закрыл за ней дверь.
Акулина Павловна смотрела в окно, в след уходящей Агафье и вдруг спросила:
– Дорофей, а ты зачем Марию отчитал и воскресил? А?
– Да затем! Жалко ее стало, хорошая девчушка! Жить ей еще надо!
– Понятно! – задумчиво ответила ему мать.
Наступил вечер следующего дня. В дом Дорофея Ивановича пришла та самая Агафья. Она дрожала от страха как осиновый листок.
Дорофей Иванович поставил посреди комнаты табурет, бабка Акулина плотно закрывала окна черной материей, какую используют на похоронах, на пол поставили таз. Посадили Агафью на табурет, ноги поставили в таз, вокруг зажгли свечи.
Агафье приказали смирно сидеть, молчать и выполнять все, что ей скажут.
Дорофей Иванович ходил вокруг нее против часовой стрелки, читал то громко, то шепотом какие то заклинания, как будто в них он к кому-то обращался, а бабка Акулина, тоненькой струйкой лила воду на ноги Агафьи из большого серебряного кувшина, с красивыми гравюрами. Разобрать слова Агафья не могла от дикого страха, ее просто бил озноб. Когда Дорофей Иванович замолчал, вода в кувшине кончилась, а таз был полон.