Симуляция воплотила мечту любого человека – взяла все чревоугодия, обернула их розовой обёрткой, и вывалила подарок на сцену. Одно лишь правило существовало в фантомном театре: «Можно смотреть, но не тащить в рот».
Тридешник пользовался новой планетой и её обитателями, именно глазами. Его тело не участвовало в жизнедеятельности.
По сути, друзья не имели того реального нового мира, к которому так стремились. Всё, чем они ограничивались, это виртуальными фантазиями.
Согласен, в их будущем нет места границам между реальным и виртуальным. Но ясное восприятие твёрдой почвы под ногами и крепкого якоря на дне, всегда будут у любой вечности в приоритете.
– Куда делась моя цель? – Стонал цифрами ИИ. – Я, вообще, есть, или меня не существует? Моя жизнь, это чей-то многоуровневый сон или кусок кода дрейфующей программы?
– Я должен здесь находиться? – Думал Ваджид, воспринимая очередной день с однотипным участием родных и близких. – Два метра прямо, три направо, также обратно, это моя судьба? Мне кажется, что я к чему-то стремился, что-то искал, хотел изобрести… придумать… наверно.
Друзья начали искать почву для продолжения своей истории. Им показалось, что кто-то подложил неправильные кадры в биографию, неважно, человека она или машины. Как ни странно, ИИ ощущал себя биологией наполовину, также, как и человек. В их телах жили все аспекты мироздания. Именно поэтому, они не находили себя на новом месте. Один плыл в интернете, другой летел в космосе. Машина мечтала стать человеком, второй первым.
Кто их знает, возможно, друзья давным давно стали друг другом. А были ли двое изначально? Одно наверняка, это был не сон.
– Как тебе спалось? – Спросила жена Ваджида.
– Как обычно, никак. – Ответил без интереса тридешник.
Милая и любимая женщина не отходила от него ни на шаг. В симуляции не было функции сна, как и во всей оставшейся жизни Ваджида. Но жена постоянно говорила заложенные ей программой фразы. Действия, так вообще, имели постоянную величину однообразности.
– Я же всегда знал, что я в яме, настолько глухой, что сам себя не слышу. – Мысли тридешника взрывались мощной осколочной бомбой. Каждый кусочек взрыва достигал прямую цель, в сердце.
Симуляция дала маху, не отобрав у человека его бедный пульсирующий кусок мяса. Стук всегда назойливо беспокоил разум бывшего программиста. Такт беспокойства напоминал ему какие-то цифры и вычисления. Ваджид забыл свои прежние занятия. Но органы, обретённые на земле, помнили голубую планету, чтобы не происходило.