Люди с «утвердительной» силой забирают себе всеобщую дань почитания. Они – инициаторы и исполнители больших дел. Как колоссальна была сжатая в черепе Наполеона энергия! Из шестидесяти тысяч воинов в сражении при Эйлау тридцать тысяч были воры и грабители, люди, которых в мирном обществе держали бы в кандалах, под ружьями надзирателей. А он сумел совладать с ними лицом к лицу, принудить их к долгу и выигрывать сражения их штыками.
Такая «древняя» мощь особенно восхищает, когда соединяется с высочайшей утончённостью, например, у великих мастеров искусства. Микеланджело, вынужденный писать фрески в Сикстинской капелле, не зная толком техники, пошёл в папский сад за Ватиканом, собственноручно выкопал там охру красную и жёлтую, смешал её с клеем и водой, долго экспериментировал, пока не достиг нужного результата, а затем поднялся по лесам и неделями, месяцами выписывал пророков и сивилл. Своим грубоватым напором он так же превосходил последователей, как чистотой ума и тонкостью линий. Его не сломало и то, что одна из задуманных картин осталась незавершённой. Микеланджело обычно начинал, рисуя скелет фигуры, потом «наращивал» мышцы, затем добавлял одежду. «Ах, – сказал мне один храбрый живописец, вспоминая всё это, – если у кого не получилось, значит он больше „мечтал“, чем „работал“. Единственный путь к успеху в нашем деле – снять пиджак, растирать краски и трудиться, как рабочий на железной дороге, день за днём».
Повсюду успех сопутствует тому, у кого есть некий «плюс» позитивной силы: унция силы должна уравновесить унцию груза. И хотя невозможно вернуться в материнское чрево и родиться с новым запасом бодрости, есть два способа, которые могут почти заменить это. Первый – решительно отказаться от беспорядочной активности и сосредоточить силу на одном (или немногих) направлениях; как садовник, что резкой обрезкой гонит весь сок в одну-две крепкие ветви, не позволяя ему распыляться на целый сноп слабых побегов.