Велх уже привык не видеть в твари черты своего учителя: да, жестокого, иногда несправедливого, но все же самого близкого ему человека. Он сумел разделить в своей душе того, настоящего Тойса, что умер два года назад, и это несчастное, безумное, опасное нечто. Он все еще обращался к нежити «мейстер», все еще жалел души, запертые в мертвой плоти, и еще не отчаялся найти способ прекратить эту посмертную пытку, но боль потери, невольное чувство вины, бессильная ярость уже притупились.
Льерт вернулся под вечер – в хорошем настроении, немного под хмельком, с покупками.
– Вот соль, мука, – он выложил продукты на стол в кухне, – вот порошок цикория, так как кофе в той дыре не было, а вот, это вам, – он торжественно протянул Вагарте пучок леденцовых петушков. Велх укоряюще улыбнулся, принимая леденцы. Он не думал, что Стриж устроит себе развлечение из его любви к сладкому.
– Какие новости? – спросил он.
– Я даже не знаю, какие у вас тут старости, мейстер. Да и местные уже как-то пронюхали, что я учусь у вас, и не особенно желали со мной пообщаться. Боятся они вас.
– Боятся, – без гордости и без сожаления сказал Вагарта.
– Вот я так и понял, что от местных красавиц мне ничего не светит, – посетовал Стриж.
– Прискорбно, – отозвался Велх без всякого сочувствия.
Льерту было очень любопытно, а сам-то Вагарта давно ли касался живой женщины, да и были ли у него они в принципе, или он так и просидел всю жизнь, уткнувшись в трупы. Спрашивать он, конечно, не стал, но мысли его свернули в пикантном направлении, а хмель дернул за язык:
– А правда, что есть такая нежить, ну, которые от несчастной любви руки на себя наложили? И с тех пор охотятся на живых, чтобы их соблазнить и до смерти залюбить?
– Правда, – сказал Вагарта, усмехнувшись. – Они называются «мавы».
– И правда, что их можно, умеючи, обмануть и в живых остаться?
– Тоже правда. А что, вам уже настолько невтерпеж?
Стриж не ожидал такого обидного перехода на личности.
– Ну, знаете, сьор, это уже слишком. Я вас вроде бы не оскорблял.
Велх понял, что перегнул палку. Но сдавать позиции не стал:
– А вы, конечно, из чисто академического интереса спросили. Без задней мысли.
Стриж промолчал.
Вагарта кивнул.
– Но раз уж мы коснулись этой темы, то по мавам все равно понятно, что они мертвые. Как ни странно, далеко не у всех некромантов такие извращенные вкусы. А вот хороший морок от живого человека почти не отличается… во всех отношениях.