– Ну что, готова?! – Он жестом пригласил меня следовать за ним; пришлось вылезать из машины.
– Вроде бы, – буркнула я, захлопывая дверцу.
– Все в порядке?
– Лучше не бывает, – зачем-то соврала я и взяла его протянутую руку, которая оказалась на удивление холодной и потной.
По первому же зову секретарши Джефф вскочил с энтузиазмом чертика из табакерки. Мы пошли по длинному коридору, сплошь увешанному дипломами и сертификатами, которых я раньше не замечала.
В кабинете нас ждал шикарный кожаный диван, затягивающий любого, подобно трясине. Я присела на одном краю, а Джефф вместо того, чтобы сесть рядом по центру, занял противоположный угол и начал петь дифирамбы довольно невзрачному синему галстуку доктора Уэйкфилда. Вскоре разговор коснулся такой животрепещущей темы, как правильное хранение этого аксессуара мужской одежды. Когда я начала заплетать косички из бахромы диванной подушки, доктор Уэйкфилд наконец прервал рассказ Джеффа о посетителе ресторана, который однажды предложил купить у него галстук.
– Джефф, кажется, вы сегодня собирались кое о чем поговорить с Грейс? – многозначительно произнес он. Муж в ответ улыбнулся – как же иначе, – а потом запыхтел, как допотопный драндулет, готовый вот-вот заглохнуть.
– Ну, в общем, Грейс… Тут такое дело…
Чтобы облегчить его страдания, я изобразила на лице внимание.
– Я… я… кое-кого встретил, – последние слова он пробормотал чуть слышно. – И мы полюбили друг друга, – добавил он.
Вот так: ударил ножом, а потом еще и провернул. Раз уж убивать, то наверняка.
– Что за черт?! – На глаза мгновенно набежали слезы, я словно смотрела на комнату через аквариум. Я протянула руку в сторону доктора Уэйкфилда и помахала ею, исполнив таким образом универсальный жест «дайте мне эту чертову коробку с салфетками», хотя в тот момент мне больше пригодились бы боксерские перчатки.
– Грейс, я понимаю, как вы расстроены. Джефф посчитал, что будет лучше рассказать вам обо всем в безопасной, нейтральной обстановке моего офиса. Для него было важно проявить к вам уважение. – Доктор запнулся на слове «уважение», из чего можно было понять, что даже он считает, что такие признания лучше делать без свидетелей.
– Он решил, что так будет лучше?! – От злости у меня перехватило дыхание, и голос звучал сдавленно и хрипло. Дома я хотя бы могла воспользоваться собственными салфетками. Придурок! Я вытерла глаза, высморкалась и посмотрела на Джеффа. Тот сидел, глядя в пол, и грыз ногти. Весь из себя такой уважительный.