В её голосе совершенно не звучали ноты злости или обиды, скорее смесь из лёгкого смущения и капельки флирта. Даже после двадцати лет совместной жизни партнёр продолжал её удивлять во всех смыслах этих слов. Опытная пара получила такое же письменное приглашение на званый ужин, как и Мирон со Светланой, но отреагировала на него совсем иначе. Не сомневаясь ни секунды, они оставили двоих младших детей на попечение старшего сына, в ближайшей винотеке приобрели бутылочку французского коньяка и предварительно разогрели вкусовые рецепторы, не выходя из дома. Надев костюм и вечернее платье, прикупленные по случаю свадьбы дальнего родственника лет пять назад, они вызвали такси и явились к ресторану с небольшим опозданием.
– Ирин, ну чего ты начинаешь? Я же тихонько, никак не мог удержаться при виде такой кардашьянки! Маленькое чёрное платье сидит на тебе слишком аппетитно, сама в этом виновата, – Максим подхватил супругу под руку, а та одарила его лучезарной и слегка пьяной улыбкой.
Артур проводил гостей до их столов, уже давно жаждущих расстановки на себя блюд и начала самого званого ужина. Когда он подошёл со стороны места Ирины и хотел отодвинуть для неё стул, сам был мягко отодвинут в сторону её мужем.
– За своей дамой я сам ухаживаю, ничего личного, дружище, – после этих слов метрдотель лишь еле слышно хмыкнул и переключил внимание на третью пришедшую пару.
Подбор гостей на этот ужин был максимально контрастным и разнообразным по возрасту и социальным прослойкам: молодая и бедная парочка врачей-интернов, семейные люди среднего возраста и достатка, а третья чета посетителей выделялась шикарной глубокой сединой и такими же роскошными вечерними нарядами.
Валерий и Антонина выглядели так, как будто запросто могли купить этот ресторан и всё здание целиком, стоит им только этого пожелать. Усы и борода пожилого мужчины были идеально уложены и подстрижены в дорогом барбершопе, костюм-тройка с зелёным отливом сидел на сухопаром теле как влитой, а командирские часы поблёскивали золотом при любом движении кистей. Строгая выправка и минимализм эмоций на лице выдавал в нём военного человека, а острый орлиный профиль придавал портретное сходство с известным римским полководцем.
– Милая моя, надеюсь, что тебе всё нравится? Как твоё самочувствие, голова хоть немного прошла? – отставной полковник говорил чуть громче, чем бы это следовало из-за годами выработанного зычного голоса.