НУАРТ №11. Журнал им. Саши Невской. Зима 2024—25 - страница 2
Шрифт
Интервал
Замученный стон: замученная вебкамщица
с экрана рифмует бога на ох и ах.
И в этой сплошной метели не разобраться,
не распознать своих и чужих, цвета и оттенки,
коммунальные или ещё какие-то службы.
Всё слилóсь в единое целое – и летит.
Над усталой Невой, над каменным Петербургом.
Мы думали мы большие, а мы – не то чтоб.
Мы вспомнили, что крещёные (да неужто) —
ничто нас теперь в правоте не разубедит.
Только разве что гравитация,
перекидывающая нас, лёгоньких,
из ладони в ладонь (а ладоней у неё множество).
Хлопнет в какие-нибудь, вшибёт с разбега в гранит.
Мне снятся мёртвые люди, а может кошки.
За меня может кто-то в метели этой тревожится.
Меня может кто-то в метели этой хранит.
2023
ПЕТЕРБУРГСКОЕ
Солнце в граните. Колодцы, мосты и львы.
Твои маленькие ледяные руки.
У немцев была своя фрау Рифеншталь,
а у нас и без этого в каждом городе – триумф воли.
Особенно в этом, где вырастая из коммуналок,
угловатые мальчики с перепонками между пальцев
влюбляются в девочек с перепонками между ног.
В неброской роскоши полуобморочного танца
оставляют их на ночь, пока не сведут Дворцовый.
С солёного неба вдумчиво смотрит бог
на пьяниц у баров, ухающих как совы.
И всё-таки странно,
ведь эти люди камни таскали
на шершавых горбах, захлёбывались в болотах,
эти люди на тряпки рвали пушками небо,
плевались шрапнелью и переломанными зубами,
эти люди ели собак, голубей и кошек,
их самих с каруселек слизывала блокада —
это всё-таки странно, как такое возможно —
обладатели вот таких ледяных ладошек
каждый раз восставали замертво
против ада.
По Дворцовому в старых санках везут ребёнка.
Руки прячет от ветра в варежки шерстяные.
Всё возможно теперь, всё в наших руках отныне.
2024
АЛЕКСАНДР ОРЛОВ
ПЕТЕРБУРГ
Петербург – родные пенаты, руины и гавань. Символично не называется, так сказать, всуе, но, конечно же, духом его мой лирический герой отравлен, пропитан, прокурен. Геоточка зрения. Все прочее – в стихотворениях.
* * *
Всего лишь одна вселенная…
Вечер медной смолой
По созвездиям метрополитена
Прибивает меня к мостовой…
Мегаполис млечного света
Осыпает снежники огня-
Это всего лишь звёздное небо
И потрогать его нельзя.
от языков ладоней
Улетает в дождливый солод…
Песками последних молний
Вьются бражники-самолеты…
Глухой перчаточник-город
Шепчет, точно любовник,
Прятать пальцы в землистый холод,
В сумеречный крыжовник…