– Эй, малой! – прокричал возница арбы. – Слазь. Развилка. Тебе во-он туда, а нам по этой дороге до дома.
Арба, возница которой подобрал Арсена, когда он стоял и смотрел на раскинувшийся внизу Эривань, стояла на перекрестке. По одной из трех дорог они сюда приехали, по другой, ведущей на север к озеру Севан, должна была продолжить движение, но путь Арсена лежал на запад. Ехали они долго – пара волов никак не была предназначена для скачек – но зато не на своих двоих. Спокойный размеренный ритм их шагов и скрип больших колес арбы убаюкали Арсена, и он мирно проспал почти весь путь.
– За деньгой, небось, подался? Вон, инструменты с собой взял, – возница кивнул на заплечный мешок Арсена, который тот как раз доставал из арбы и водружал себе на плечи. – Эх, чудак ты человек! Ничего хорошего ты у турок не найдешь. Ни-че-го, – возница с сокрушением покачал головой. – Не любят они армян.
– Как так? – удивился Арсен. – Как вообще можно не любить какой-то народ?
– Хех, вот ты удивляешься, а таких людей полно! – раздосадовано махнул рукой возница. – Кто-то иначе выглядит, разговаривает или вера у него отличается – и все! Он уже не человек и его можно во всех своих бедах обвинить.
– А чем им армяне мешают? – продолжал расспросы Арсен.
– Так все тем же. Вера у нас другая, они ж магометане все как один. Одежда другая, язык другой. Вот этим и не нравимся, наверное. Но, – возница пожал плечами, – Бог им всем судья! Бывай, мастер!
Возница похлопал прутиком по спинам волов и те нехотя зашагали.
– Спасибо, добрый человек! – сказал Арсен и пошел на запад.
Дорога была долгой. Начались первые перевалы, поначалу невысокие с пологим подъемом. Но каждый раз, спускаясь с очередного перевала, Арсен понимал, что поднимается все выше и выше. Природа вокруг становилась все более суровой, уступая растительности высокогорий. Влаги тоже было меньше, кругом простирались бескрайние нагорья. Жители местных селений были под стать природе – суровые, но невероятно гостеприимные и дружелюбные. Здесь жили уже не армяне, а незнакомые Арсену доселе курды, часть из которых были такими же кочевниками, как и боша. Только если боша были вынуждены постоянно менять место жительства из-за поиска сырья для изготовления корзин и сит да и новых покупателей для своих изделий, то курды двигались вслед за своими громадными стадами овец между зимними стоянками вблизи селений в долинах и летними пастбищами на высокогорьях. И если курманджи – курдский язык – был Арсену непонятен (хотя он с удивлением обнаружил несколько слов, которые, как он был уверен, есть только в секретном языке боша, ломаврене), то кочевнический быт являлся для него родным, а кочевник понимал кочевника и без слов.