Два дня после того свидания с парнем в скверике, Лилит находилась в легком, приподнятом настроении, радовалась жизни и совсем не чувствовала никаких угрызений совести. Но потом она опять затосковала, появилась угрюмость, нарастала депрессия. Это состояние очень напоминало наркотическую ломку. Организм неумолимо требовал очередную дозу, нет, не наркотика, он требовал исключительно свежей горячей человеческой крови. И она уже не могла думать ни о чем другом. Весь ум, весь ее организм был направлен только на то, где найти новую жертву.
Денис был в недоумении, за две недели это уже третий аналогичный случай – гот с перегрызенным горлом. Но удивительным было не только это, а скорее совсем не это, а, во-первых, у всех этих готов на лице были обнаружены воткнутые булавки с красными головками, имитирующие кровавые слезы и, во-вторых, все эти преступления произошли в дни дежурства Дениса. На эту закономерность, а это была определенно закономерность, обратил внимание не только стажер, но и оперативники. Они как-то даже недвусмысленно намекали на его возможное участие в деле. Старший опер Виктор прямо так и сказал:
– Слушай, Денис, раньше ты нам помогал дела распутывать, а теперь что, решил их фабриковать? Если так дальше пойдет, мы будем вынуждены запретить тебе дежурства, а то ты так нам всех готов в городе изведешь.
– Да причем здесь я, – раздраженно огрызался Денис. Хотя он был совершенно не при делах, но его положению вряд ли можно было позавидовать. Факты, как известно, упрямая вещь. Смех смехом, но Дениса временно отстранили от дежурств, и, о чудо, преступления прекратились. Чертовщина какая-то, – сокрушался Денис.
Но, конечно же, расследование не прекратилось. Наоборот, воспользовавшись передышкой, оперативники максимально сконцентрировались на деле. Были отменены все отгулы и выходные, работа не прекращалась ни днем, ни ночью. Денис, оказавшийся помимо своей воли втянутым в это дело, уже не знал, радоваться этому или нет. Но как бы там ни было, только поимка настоящего злодея смогла бы снять с него все подозрения и остановить неприятные кривотолки.
Иногда Лилит пыталась вспомнить, когда впервые почувствовала вкус крови. Наверное, это произошло в пять или шесть лет. Она играла с подружками в догонялки, запнулась и расшибла коленку. Кровь вперемешку с пылью обильно сочилась и притягивала взгляд. По совету девчонок она слизнула кровь. Ее вкус был необычный, одновременно и солоноватый, и приторно-сладкий. У девочки закружилось голова, она почувствовала слабость во всем теле, у нее подкосились ноги, и она села прямо на грязный асфальт. Девочка очутилась в каком-то забытьи, где было так приятно, тепло и уютно. Ей казалось, что прошла целая вечность, но на самом деле какие-то секунды. Взволнованные подружки растормошили ее и под руки отвели домой. С тех пор, каждый случай столкновения с кровью вызывал у нее похожие ощущения. А в лет четырнадцать-пятнадцать к этому добавились новые еще более приятные и волнующие переживания, как она поняла позже, сексуального характера. Тогда она гостила у бабушки в деревне. В честь приезда внучки та решила зарубить курицу. Девочка впервые наблюдала подобную экзекуцию. Бабушка поймала во дворе хохлатку, взяла топор, приладила голову несчастной птицы к деревянной плахе, да и хватила топором. Кровь брызнула во все стороны. По телу девочки пробежала судорожная волна незнакомого ей восхитительного ощущения сладостного, приятного восторга.