Такое принуждение к самоанализу открыло для меня дверь в новый мир, где я могла находить ответы не только снаружи, но и внутри. Принятие начиналось с признания моего собственного стыда – стыда за мимолетные мысли о том, что Ариша не будет такой, как другие дети. Этот глубинный страх, который пронизывал и разрывал мою душу в самые трудные моменты, терзал меня, вызывая горькие слезы на подушке.
Но как же я могла жить дальше, если не примириться с этой частью моей жизни? Ариша была моей дочерью, и она нуждалась во мне сильнее, чем когда-либо. В конце концов, мне пришлось приложить огромное усилие, чтобы признать: «Да, наше будущее изменилось. Да, оно будет другим. И да, я готова найти новые способы любить и заботиться о своей девочке».