С распределением мне повезло, комната с номером двадцать располагалась на втором этаже и приставив запястье к замку я открыла дверь. Средних размеров комната, светлая и чистая. Абсолютно идентичный парный набор мебели, если мысленно разделить ее пополам то одна сторона станет зеркальным отражением второй. Два окна, две кровати. Шкаф, стул и стол, полочки для книг, все присутствовало в двойном комплекте. Из окон открывался вид на внутренний дворик и сад. Совсем рядом росло раскидистое дерево и я прикинула, что при должном стимуле смогла бы дотянуться до ветвей и покинуть комнату через окошко. Хм, полезно. Правая кровать была уже занята и застелена и я сгрузила все выданные мне комендантом свёртки на левую. Академия не скупилась и предоставляла адептам практически все для учебы. Чего тут только не было: формы несколько наборов, обувь, писчие принадлежности, сумки, полотенца и белье. Все это я торопливо сложила в шкаф, часть свертков оставив на вечер. Но самое главное везение заключалось в соседке, меня слава Семи Богам, поселили с человеческой девушкой. Она осторожно вошла в комнату, прощупывая себе путь правой ногой, так как перед ее лицом возвышалась стопка книг. Я помогла и сняла часть, чтобы открыть ей обзор. За учебниками оказалось довольно симпатичное личико, обрамленное светлыми кудрями.
– Привет! Я Джулия, – на ее лице читалось явное облегчение от увиденного, не одна я опасалась соседки-драконицы.
– Привет, меня зовут Аурелия. – протянула руку, забыв про стопку книг, что она тащила.
Девушка выгрузив свою добычу на стол, вернулась и пожала ладонь.
– Я на курсе бытовой магии, тебя не видела в нашей группе, – и не дав мне вставить ни слова, продолжила, забавно сморщив носик, – Ты на лекарском?
В ответ отрицательно мотнула головой, любуясь живой мимикой ее лица. За полгода в столице, я немного отвыкла от этого. Местные барышни были очень сдержаны и каждым жестом старались показать свои безупречные манеры. Никаких резких движений, ужимок, вздернутых бровей и упаси боги громкого смеха. Мне было сложно перестроиться, тетушка и кузина первые месяцы бесконечно меня одергивали и делали замечания, тут я действительно была деревенской дикаркой. Но постепенно столичный лоск и невозмутимость впечатались и мою буйную голову. И вот теперь я вспомнила, что когда-то тоже была такой живой и непосредственной, не примеряя на себя маски сдержанности и благонравия. Меж тем она продолжала.