Документов периода с апреля 1945 года по конец осени 1946-го осталось много: основной массив составляют материалы самого Нюрнбергского международного трибунала, а наиболее интересная их часть – это стенограммы допросов и записки американского психолога Гилберта, работавшего с подследственными. Эти записки частично находятся в общем доступе, но имеют мало общего с подлинником, не прошедшим цензуру и перевод.
К сожалению, несколько таких псевдоподлинных, но далеких от реальных документов весны 1945 года, а также разные мемуары, не являющиеся первоисточниками (их можно квалифицировать как антиисточники) вынужденно использовал в своей работе замечательный писатель Юлиан Семенов. Например, он тщательно изучил мемуары Вальтера Шелленберга, которого немецкие историки-архивисты называют «враль номер 2» (номер 1 – это Шпеер), а в результате мы получили тот обаятельный образ теоретика-интеллектуала, который Шелленберг вдохновенно сочинил для себя в мемуарах. На деле же, жестокий и циничный, этот сукин сын сначала нудно подсиживал Канариса, позже донимал Гиммлера необходимостью физического устранения фюрера, постоянно сбегал в Европу якобы на переговоры и наконец окончательно засел в Дании, интригуя шведов и англичан секретом партийного золота, к которому допущен не был и т. д. и т. п.; к тому же в марте и апреле 45-го Шелленберга в Берлине не было.
Та же история и с некоторыми другими персонажами знаменитой экранизации романа Семенова – повторяю, к сожалению, они получились именно такими, какими описали себя сами. Но создатели фильма в этом не виноваты, они с максимальной отдачей использовали то, что смогли получить.
Меня много раз спрашивали, что мне видится наиболее далеким от исторической реальности в «Семнадцати мгновениях». Я повторю и теперь – общая атмосфера. В фильме время как будто открутили назад примерно на полгода, не меньше. Подлинная атмосфера в Берлине после провала февральского контрнаступления была совершенно иной – на грани истерики! Шелленберг, в халате, не выходил из спальни – все это охвостье Гитлера ночевало в личных бомбоубежищах; Мюллер, бросив семью в Мюнхене, засел в Бергхофе, занимаясь чисткой переправленных туда архивов, а в апреле 1945-го, если верить показаниям бывшего камердинера Гитлера Гейнца Линге вообще исчез и появился только 1 мая, видимо, надеясь присоединиться к группе Бормана… Гиммлер… С Гиммлером отдельная история, зимой 1945 года он начал энергично «болеть» и отлеживался по разным клиникам и поместьям, во всяком случае, той весной его в Берлине не было.