– Не пожалею и после смерти отдам свою душу Траунаду, но ты, Грэгхор, сын Олмана, ощутишь всю горечь, которую испытывает мать, теряя в одночасье всех детей. Гореть тебе в пламени боли день ото дня, пока оно не сожрет твое тело. И ни одна живая душа тебе не поможет!
Права была старуха. Я мучился от проклятья четверть оборота, и ничто мне не помогало. Не зная, что делать, я повторял ее слова снова и снова, пока меня не осенило. Раз мне не в силах помочь живая душа, возможно, на это способна мертвая? Вот и сунулся за ней.
Зло поджав губы, я глянул на мою спасительницу с мертвой душой. Смирением от нее и не пахнет. Я хорошо запомнил пустой взгляд лааси деда и то, как она подчинялась ему. А вот моя добытая мертвая душа оказалась совсем не послушной.
И ради этой наглой пришелицы я столько дней горел в огне Траунада? Да я чуть не помер. До сих пор кошмары снятся, как меня облизывают обжигающие языки пламени. Как вспыхивают искрами мои кости и осыпаются пеплом. Как ищу подходящую душу, но она прячется. Я тяну к ней дрожащую руку, а она убегает.
Лишь на двенадцатый день смог схватить ее. Едва удержал. Вытащил, а она не слушается. Упрямая, с острым, как стрела, языком, и наглости в придачу целый бурдюк. Откуда она взялась? Что я о ней знаю?
Только то, что она из иного мира. Не будь я так раздражен, заинтересовался бы ее прежним местом жительства, но сейчас любопытства совсем не было. Сложно с ней придется как пить дать. Тяжелый выдох сам сорвался с губ. Нужно договариваться. Ведь только мертвая душа видит проклятье и может меня от него избавить.
Снова глянул на Иттару. Нет, теперь это не она. Вот же дрянь! Я совсем позабыл про Ситаха! Надеюсь, он не скоро вернется. Мне только разборок с этим молодцем не хватало. Нужно побыстрее разобраться с той, что заняла тело Иттары.
– Итак, женщина, – начал я, напустив на себя побольше серьезности, – ты решила, как будешь избавлять меня от этих штуковин?
Надо отдать должное, девушка, сидящая напротив, даже не вздрогнула. Аккуратно убрала в сторону ложку, которой ковыряла мясо и, смиренно сложив руки на бедрах, ответила:
– Грэгги, я ни в коем случае не отрицаю своей принадлежности к женскому полу. Но у меня есть имя – Ольга. Или Оля.
Она уставилась невинным взглядом и похлопала длинными ресницами. Как она меня назвала? Грэгги? Я ей животина что ли какая?