Они побежали. Их голые задницы смешно белели в темноте.
Капитан брезгливо поднял куль с вещами, бросил на пол в кабину. Завел мотор и поехал. На Маросейке он остановился и кинул вещи в мусорный бак. Достал из бардачка флакон одеколона, вытер руки. Вот теперь он успокоился.
Весь вечер он искал Вовчика. Звонил к нему в квартиру, заехал в казино «Метрополя», но Рудерман залег где-то.
Дома Борис налил себе немного кампари, отхлебнул. Когда несколько часов назад он нашел в кармане убитого удостоверение ФСБ, то сразу понял, что оно не туфтовое.
А ФСБ не менты. Они рассчитываются за всех своих убитых. Значит, надо линять из города.
И как он, битый-перебитый, мог поверить этой суке Рудерману, что на чердак придет киллер, замочивший несколько дней назад председателя Морбанка Козлова, потому что с чердака он наблюдает за президентом АО «Горизонт».
Правда, ходили слухи, что чекисты сами устраняют новых русских, повязанных с криминалом, но Капитан не особенно в это верил.
Короче, влип он по полной программе. С этими невеселыми мыслями Борис допил кампари, лег и сразу уснул.
Разбудил его звонок в дверь. Капитан вскочил. В комнате было совсем светло.
Звонок снова задребезжал в прихожей. Борис включил монитор. На лестничной площадке стоял Серега Попов.
Капитан внимательно рассмотрел экран телевизора. Никаких подозрительных теней.
Конечно, он доверял своему бывшему сослуживцу Сереге Попову, но нынче жизнь такая – всех проверять надо.
Борис открыл дверь.
– Привет, Боря.
От Сереги невыносимо густо несло дорогим французским парфюмом.
Удивительно быстро бывший старший прапорщик-подрывник приладился к крутой московской моде. На шее у него висела золотая цепь, на руке – «рыжий» «ролекс» и массивный браслет. Конечно, на пальце левой руки расположилась крупная «гайка» – перстень с печаткой.
Борис посмотрел на него и улыбнулся.
– Ты чего, командир? – спросил Сергей.
– Золота на тебе больше, чем в ломбарде.
– Да брось ты, командир, люблю я это.
– Ты же не цыган.
– При чем здесь цыган? Нравится мне.
Действительно, Серега Попов с радостью окунулся в новую, непонятную жизнь. За один день он зарабатывал больше, чем за год опасной и тяжелой службы в Анголе или Мозамбике. Внешним аксессуарам благополучия он придавал особое значение. Пригнал из Мюнхена БМВ, одевался только в «Калинке-Стокманн», носил золото и отпадные часы.