Однако Уинтерборн взял на себя слишком много, пообещав представить мисс Дэзи Миллер своей тетушке миссис Костелло. Лишь только эта леди оправилась после мигрени, он зашел к ней, с должной заботливостью осведомился о ее здоровье, а потом спросил, не заметила ли она здесь, в отеле, одно американское семейство – мать, дочь и маленького мальчика.
– И курьера? – сказала миссис Костелло. – Как же, конечно, заметила и старалась держаться от них подальше, потому что они оскорбляют мой слух и зрение.
Миссис Костелло, богатая вдова и особа весьма почтенная, не раз высказывала мысль, что, если б не ее подверженность мигреням, она, возможно, сыграла бы более видную роль в современной ей эпохе. У миссис Костелло было длинное бледное лицо, нос с горбинкой и пышные, совершенно седые волосы, которые она укладывала вокруг головы валиком и крупными буклями. Двое ее женатых сыновей жили в Нью-Йорке, третий сын был в Европе. В данное время этот молодой человек развлекался в Гамбурге, и хотя он часто переезжал с места на место, его редко можно было увидеть в том же городе, на котором останавливала свой выбор его родительница. Следовательно, племянник, приехавший в Веве только для того, чтобы повидаться с тетушкой, проявил к ней, как она говорила, гораздо больше внимания, чем ее родные дети. Живя в Женеве, Уинтерборн проникся твердой уверенностью, что тетушек надо уважать. Миссис Костелло, не видавшаяся с племянником уже много лет, осталась очень довольна им и, выказывая ему свое расположение, посвятила его в тайные причины того могущественного влияния, которое, как следовало понимать, исходило из ее апартаментов в Нью-Йорке. Она призналась Уинтерборну, что круг знакомых подобран с большой осмотрительностью, и подчеркнула, что, зная Нью-Йорк несколько лучше, он вряд ли счел бы такую предосторожность излишней. И картина строжайшей иерархии, на которой зиждилось светское общество этого города, – картина, всесторонне освещенная миссис Костелло, показалась Уинтерборну чуть ли не удручающей.
Он сразу же понял по тону тетушки, что место, занимаемое мисс Миллер, находится на самом низу общественной лестницы.
– Увы! Я вижу, вы их не одобряете, – сказал Уинтерборн.
– Это семейство на редкость вульгарно, – заявила миссис Костелло. – Они принадлежат к той категории американцев, с которыми даже… даже знаться не следует.