– Это естественное желание нормального человека, проявлять заботу о близких. Просто… у вас ведь, если не ошибаюсь, больше из близких никого?
– Никого, – согласился Матвей Степанович. – Сиротинушка я…
Ага.
Здоровенный бритоголовый сиротинушка, который в руке подкову согнуть может. Сам показывал и хвастал ещё, что силы в нём почти столько же, сколько дури.
Но дури всё равно больше.
От неё таблетку и просил. Волшебную. Для мозгов.
– Наверное, поэтому всё, – голос Матвея Степановича сделался задумчив. – Что сиротинушка… и заботиться мне не о ком. Может… я подъеду? Глянете? Я как с вами поговорю, то легшает.
– Подъезжайте, – разрешила Катерина. – Только… давайте часам к десяти? Я не в городе.
– Может, машинку прислать?
– Не надо.
Не хватало ещё.
– Значит, договорились… вы уж придумайте чего, Катерина Андреевна… я ж и вправду свихнусь так вот. Или разорюсь. Или и свихнусь, и разорюсь сразу.
И отключился.
Катерина подавила зевок. И подумала, что в принципе можно было бы и доспать. Но потом подумала, что нехорошо обманывать себя. Уснуть она не уснёт, только промается и разозлиться. А значит, надо вставать.
И проверить второго своего пациента.
Ввязалась на свою голову…
Она пошарила под диваном и вытащила тапочки. Выглянув в окошко, Катерина обнаружила что там всё ещё темно.
Ну как…
Небо скорее синее, чем чёрное. Снег сыплет, но как-то вяло, словно нехотя. И фонарь, что характерно, горит, тот, который за воротами. Свет фонаря ложится жёлтым кругом на снег.
И некроманта, который по этому самому снегу кружится.
С палкой в руках.
Было бы смешно… смешно не было. Совсем. Катерина сползла с кровати, как была, с одеялом, подобралась к окну. Сквозит слегка… и газеты отклеились. И надо бы на стеклопакеты заменить. Но кому и когда.
И зачем?
Но видно всяко лучше.
Вот Гремислав замер… не просквозило бы его в одной-то рубахе. Нет, штаны тоже имелись, но вот смотреть на некроманта было холодно, и Катерина поплотнее закуталась в одеяло. А некромант снова начал… танец? Бой? Или что-то среднее? Главное, красиво двигается, плавно, текуче. И видно, что привык он так… разминаться?
Нехорошо подсматривать.
Но и отвернуться неправильно, потому что именно сейчас он таков, каков есть. Без масок, без желания что-то спрятать от неё, будто Катерина враг. Да и в целом-то… ничего плохого она не делает.