– Так… соскучился? – Валентин попытался приобнять. – Может, встретимся? Поужинаем.
– Серьёзно? – от такой наглости даже дыхание перехватило. – А как же твоя… девица к этому отнесётся?
– А мы ей не скажем.
– Валь, а Валь… – Ольга с лёгкостью вывернулась из объятий бывшего. Он, конечно, та ещё тварь, повышенной цепкости, но опыт у неё имеется.
А ещё рост и масса, по мнению Валентина избыточная, но вот в иных случаях весьма даже полезная.
– Чего? – игриво спросил бывший и бровями пошевелил.
Когда и где он вычитал, что шевеление бровями сексуально, Ольга не знала. Но вот вычитал же и, главное, уверился.
– А не пойти бы тебе…
– Куда?
– К твоей красавице. А то ведь вдруг да вернётся… неудобненько выйдет. Кто она там? Лапочка? Заюшка? Рыбонька?
– Невеста.
– Даже так?
Сердце болезненно кольнуло. Сколько он с этой девицей встречается? С Ольгой полгода как расстался, а до этого четыре года прожил, и она всё надеялась.
Надеялась, надеялась… вынадеялась вся.
– Предложение я сделал. Она приняла. Готовимся вот к свадьбе.
– И зачем тебе я?
– По старой памяти.
– Для памяти фотку сохрани. Могу скинуть.
– Ты становишься похожа на свою мамашу, – Валентин и не думал уходить. – Не дуйся, Олюнчик…
Как же бесило это вот его «Олюнчик», снисходительное, и насмешливое, и вообще такое, дающее понять, что она ни умом, ни красотой до Ольги не доросла.
– …Машка – это хороший вариант. При квартире. Машине… нормальной.
Ольгина машина тоже была вполне нормальной. Пусть и не пафосной и не сказать, чтобы новой. Но ведь ездила же. Не разваливалась.
– А главное, при родственниках, которые готовы принять меня в семью.
Наверное, просто отчаялись свою стервозную Машку с рук сбыть.
– Вот и принимался бы себе. Чего ко мне лезешь?
– Да баба ты хорошая…
И снова бровями шевелит. Они у него чёрные, густые, но теперь вот стриженые. И если раньше походили на две мохнатые гусеницы, то теперь гусениц причесали и облагородили. Впрочем, как и самого Валентина.
– Слушай…
Ольга открыла было рот, чтобы сказать, что думает, но зазвенел колокольчик.
– Валечка! – нервный голосок заставил Валентина замереть. И гусеницы застыли в испуге. – Валечка… я тут подумала! Я не хочу шубу! В конце концов, шуб много! Я салон хочу.
Чтоб тебя.
– Я позвонила папе, и он согласен, что идея отличная! Я ведь дизайнер! Я выпущу свою коллекцию… – она раскинула руки. – Новую! Совершенно! Такую, какой ни у кого не было…