Доподлинно неизвестно, какому именно фатрийскому купцу самому первому пришла в голову гениальная мысль покупать у менгов-правителей преступников и прочих обречённых на смерть невольников. Очередной местный царёк охотно и по дешёвке продал подданных иноземцу с большой выгодой. Так менги оказались на плантациях Стирии в качестве бесправных рабов.
Очень быстро и фатрийские купцы, и местные менги-царьки вошли во вкус. Так на Миреме появился свой «Золотой треугольник». Купец закупал во Фатрии товар, те же ложки, вилки, ткани. Отвозил товар на материк Чалос, где и продавал с большой выгодой. На вырученные средства купец покупал у местных царьков их же подданных и отвозил новообращённых рабов в Стирию, где и продавал их с большой выгодой. Уже в Стирии фатрийский купец закупал колониальные товары, хлопок, сахар, и отвозил их на родину, где и продавал с большой выгодой. И цикл повторялся вновь и вновь. Если прикинуть, то это же едва ли не один в один история рабовладения на юге США.
Неизбежность исторического развития привела к тому, что и здесь, на Миреме, начался свой девятнадцатый век с его колониальными империями, научно-техническими изобретениями и открытиями, с массовым появлением паровых заводов и фабрик. Эпоха стали и пара. Ну конечно же, Саян хлопнул сам себя ладонью по лбу. Паровой двигатель уже изобретён. Яркое тому доказательство пыхтит паром и спорно загружает баржу тяжеленными брёвнами.
А после девятнадцатого века начнётся век двадцатый с его революциями и мировыми войнами. Осталось не так уж и много времени до изобретения ядерной бомбы и полётов в космос. Главное же, началась глобализация. Как и Земля в своё время, Мирем перестал быть «безграничным миром». Пароходы, паровозы и телеграф очень скоро сделают его «маленьким».
В глубине души Саян Умелец всегда ждал и всегда боялся наступления аналогов девятнадцатого и двадцатого веков на Миреме. И вот, наконец, дождался. Если великая цель осталась прежней, то подход к великой мести нужно менять. Какой теперь смысл заваливаться в какую-нибудь страну менгов и резать глотки наиболее талантливым учёным и мыслителям? Нет, теперь это не сработает. И тех и других стало слишком много. Наука вот-вот перестанет быть уделом гениальных одиночек. Очень скоро наука начнёт превращаться в отдельную отрасль промышленного производства.