Удивительная стервозность в столь юном, хрупком существе.
Я знал, что девки у Юсупова – красивы, но ни разу их не видел. Не было нужды, да и он ими не особо светил. И теперь понятно почему. Возраст у них как раз горячий, от женихов отбоя, наверное, нет. А в наше время сыскать достойную партию для сына\дочери и не угодить в сети приживалок\охотников крайне сложно.
И ему есть за что волноваться. Одна – как ангел, другая – дочь Шайната – не меньше. Такие разные и такие… Юсуповы!
Мои губы цинично дрогнули. Зубы сжал так, что скрежет послышался. Ничего! Я ему упрощу задачу… В несколько глотков осушил сниффер, со стуком поставил на журнальный столик, взял со стола телефон:
– Да? – после нескольких гудков раздался сонный недовольный голос Карима.
– Как дела? – Мой – звучал глухо и шероховато, прорезая тишину окутанного мраком кабинета.
– Чёрт, Хан, я сплю…
– Ещё? – подивился сонливости сына. – Ну, – кивнул мысль, – он у тебя хотя бы есть…
– Не начинай, – ворчливо перебил сын.
– Смерть сестры и тётки тебя не тронули?
– Не смей упрекать меня в бесчувственности, – буркнул недовольно Карим. На миг умолк, раздалось копошение. – Спасибо, что разбудил, прости, мне вставать пора, – монотонно пробубнил. – Если нужно поговорить – не телефон! – напомнил, что нам не стоит светиться в эфире.
– Как подарок? – решил уточнил на прощание.
– Какой? – озадачился Карим.
– Ты его не видел? – теперь и я подивился.
– Пап, я вернулся домой пару часов назад. Ничерта не видел. Я устал как чёрт. Лёг спать…
– Скоро буду, – отрезал я и сбросил вызов.
– Привет, – с недовольным лицом встретил меня Карим у себя дома немного погодя. Уже переодетый к работе: в белоснежной рубашке, чёрных брюках. Почти бодрый… и небритый, хотя в отличие от меня предпочитал чистоту линий лица.
– Доброе, – кивнул я, входя в зал. Мои ребята вошли следом и заняли привычные места, даже не спрашивая, можно ли.
– Бать, ненадолго, – застёгивая пуговицы на рукавах, проворчал Карим, – сам знаешь, у меня дел столько… – неопределённо качнул головой.
– У тебя никогда нет на отца времени, – упрекнул без злобы.
– Так я твоими делами занимаюсь, – хмуро парировал сын. – И пока ты в войнушки играешь, я разгребаю дела. В морге, кручусь по банкам, с ментами и судьями. И живу, мать твою…
– Не поминай мою мать, а твою бабку всуе, – процедил я, ничуть не сомневаясь, что сын на чувствах брякнул.