–Это ее папаша Освенцемы строил,– со злостью пробурчала Клавдия,– нормальный ребенок уже давно бы концы отдал, а эта оборотень, семижильная. Ее никакая холера не берет.
–Зачем же вы так?– укорила ее врач,– это же ваше дите, многие мечтают иметь, да не имеют.
–У меня сын есть,– огрызнулась Клавдия,– мне его-то прокормить проблема.
Терапевт пожала плечами, сочувственно вздохнула, выписала рецепт и протянула его Клавдии.
–Будете давать три раза в день перед едой,– пояснила она.
–А без лекарства никак?– осведомилась Клавдия,– лекарство, опять же, денег стоит.
–Без лекарства могут быть осложнения,– ответила врач,– тогда я с себя всякую ответственность за здоровье вашего ребенка снимаю. Во всяком случае, я в ее медицинскую карту свое назначение записываю.
–Да мне то что?– рассердилась Клавдия,– я не ревизор, чтобы проверять вас.
Она взяла со стула байковое платье дочери, напялила его на ребенка, легким подзатыльником выставила дочку из кабинета и, не попрощавшись, вышла сама.
Вовка, сводный старший брат Любы, видя к ней отношение матери, тоже ненавидел сестру.
–Ишь, объедать меня, немчура, появилась. Мама говорила, что ее батька моего убил,-пояснил он Ларисе,– мать хотела ее убить, да бабка Лукерья не разрешила.
–Грех людей убивать,– страшным шепотом уговаривала его Лариса,– никого ее отец не убивал. Он служил в Советской армии.
–Ну и что?– сердито закричал мальчишка,– все равно немец! А немцев надо убивать!
–Не говори глупостей,– оборвала его Лариса,– война кончилась, и больше никого не надо убивать.
–А Любку надо!– не унимался Вовка.
–Кто тебя такому научил?– возмутилась Лариса.
–Мамаша научила,– с вызовом выкрикнул мальчишка,– она сказала, что Любка немчура, и она ее не хотела, а Любка сама на свет появилась.
–Язык твоей матери надо оторвать,– беззлобно произнесла Лариса,– иди-ка чайник вскипяти, я в сельпо пряников купила.
Однако никакие уговоры на Вовку не действовали. Он постоянно дразнил Любку, а если она пыталась возразить, то бил ее, стараясь ударить ее по голове. Она отвечала ему такой же неистовой ненавистью. Ее глаза вспыхивали яростью, каждый раз, когда он обращался к ней. Она ненавидела всех его друзей, которым он рассказал, что его сестра оборотень и немчура, и поэтому до сих пор не сдохла, хотя ей уже давно было пора. Его приятель Коська, у которого отец погиб на фронте, называл Любку фрау Фрицевка, и все мальчишки громко и злобно хохотали, показывая на нее пальцем. Она вначале плакала, а потом перетерпела и загорелась жаждой мести.