Жирное Сердце, кого же еще занесло в эти переулки?
Беласко торопливо прошел несколько поворотов, и возле каменной стены он увидел скорчившуюся фигурку. Был виден только плащ и капюшон, накинутый на голову. Неизвестный сжался в комочек и раскачивался из стороны в сторону. И плакать мог только этот незнакомец.
– Эй!
Беласко вздрогнул от звука собственного голоса. Слишком звонко он разнесся по этим грязным улочкам. Ладонь непроизвольно сжалась на рукояти кинжала.
– Эй! Ты чего?
Фигура замерла и неловко повернулась в сторону Иксака. Из-за надвинутого на голову капюшона нельзя было различить, парень или девушка сидела возле стены. Было только ясно, что ростом незнакомец сильно уступал Беласко.
– Ты заблудился, друг? Признаться, я и сам тут слегка заплутал… Может, попробуем найти выход вместе?
Незнакомец молчал. А потом медленно и аккуратно откинул капюшон. Сверкнувший огрызок луны высветил огромные белесые глаза с черными точками зрачков. Вывернутые губы и лицо, покрытое мелкой и острозаточенной чешуей.
Игрок содрогнулся и через мгновение нервно рассмеялся. Маска. На собеседнике была обыкновенная глиняная маска. И при взгляде на неё сразу становилось понятно, кто это. На Иксаку смотрел монах из ордена Молчаливой рыбы, хотя их излюбленные маски напоминали кого угодно, но только не пресловутых обитателей рек и морей.
– Ох и напугал ты меня, друг,– нервно хохотнул Беласко. – Прямо как в цирке. Ты выступать не пробовал? Нервных дамочек выносить будут…
Незнакомец снова накинул капюшон на голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Только на этот раз делал это молча. Иксака подошел по ближе. Плащ на Рыбе был дорогим. Из хорошей, дорогой шерсти. С тщательно вытканным узором. Не будь перед Беласко монах, то плащ наверняка поменял бы хозяина.
– А ты что тут делаешь? У вас же монастырь за пределами города? Видел я его, когда ехал на повозке. С тобой точно всё в порядке, а то мало ли? Ходят тут всякие. Всё обидеть норовят.
Рыба не проронил не слово. Только поплотнее закутался в плащ. Беласко расслышал бормотания, которые раньше принимал за плачь. Молится он тут, что ли, вздумал? Голос был глухим и тусклым. Да и слов не разобрать.
Сам игрок уважал только удачу, что дарили ему крылья Эскэйрни.
– Эй, друг? – Иксака присел рядом на корточки. – А ты знаешь, как от сюда к воротам выйти? Мне надо. Очень. Покажешь?