Сзади посигналили.
– Еду, черт вас побери! К чему так сигналить? – выругалась Китамура, кидая мимолетный взгляд на зеркало заднего вида. – Рановато для этого дерьма, – добавила она для себя, вжимая педаль газа в пол. Радио продолжало молчать, не было даже шипения или помех, и это раздражало еще сильнее. Ладно бы, дело было в технических неполадках на станции, но ведь все выглядело – звучало – именно так, будто дикторы пришли с утра в студию, включили микрофон и просто… оставили его в пустой комнате? Бред.
«Как будто нарочно», – подумала Нэцуми, паркуясь на стоянке у офисного здания. Пока на Хонсю уже высыхал асфальт, а на Сикоку и Кюсю вовсю распускались цветки сакуры, на Хоккайдо март принес только дождь, смешанный с последним снегом и холодные порывы ветра со стороны моря. Противнее погоды не придумаешь. Китамура запахнула на груди красивую, но короткую кожаную куртку и впервые за несколько лет задумалась о том, чтобы на Золотую неделю взять отпуск и махнуть на Рюкю. А лучше накопить денег – и на Гавайи, на другой конец океана. Будет пить там коктейли, лежать в шезлонге и, может быть, закрутит какой-нибудь курортный роман, который обязательно обернется расставанием, потому что окажется, что у него дома, в Миннесоте, жена и двое детей, очаровательных близняшек…
С мыслями о несостоявшемся романе с гипотетическим отцом двоих детей Нэцуми миновала коридор банка, заканчивающийся узкой лестницей и лаконичной табличкой «Частное детективное агентство Тоёхира – второй этаж», и достала из кармана связку ключей. Все сегодняшним утром шло наперекосяк, начиная с закончившейся в тюбике зубной пасты и заканчивая молчащим радио, и Китамуре хотелось рвать и метать, но она утешала себя мыслями о том, что среда должна пройти спокойно – никому же не придет в голову изменять жене в среду? Или грабить банк? Или делить бизнес? Дурацкий день для преступления – среда, так ведь?
Она уже представила, как неспеша разложит свои вещи, проветрит прокуренное Тэцуо помещение, польет цветы, потом возьмет себе дешевый кофе в автомате внизу и будет весь день разбирать почту и старую документацию, и слушать радио, и никто ее не потревожит, и…
Лакированные туфельки на с тонкими ремешками замерли на верхней ступеньке лестницы в тот момент, когда Нэцуми уже успела подумать о том, что возьмет себе на обед в комбини через улицу.