– Дорсалгия, – Сеня поставил диагноз дистанционно и, покачиваясь, залез в автомобиль.
– Хорошо бы… – Сегодня дважды не повезло. Помимо суточной ответственности у меня не самый лучший напарник. Из ста с лишним человек у нас таких, к счастью, всего несколько. У Сени свое видение жизни и качества работы, в котором мы не сходимся на 99 процентов.
Снимаем ЭКГ. Сейчас, глядя на такую пленку, я бы без сомнения сказала, что это инфаркт с подъемом[43]. Тогда же зачем-то поставила нестабильную стенокардию[44]. Коллега голыми без перчаток руками уже всадил катетер, сильно намусорив упаковками и перепачкав в крови бабушкину простынь. «Нет, Господи… так работать нельзя». От негодования оживляюсь.
– Сейчас болит?
– Жжение между лопаток. – Мозг категорически отказывается работать, но внутри всплывает похожая клиническая картинка десятилетней давности. Задний инфаркт…
– Катетер есть? Давай морфин сделаем.
– Зачем? – Мне кажется, Сеня и слов-то других не знал.
– Эх, тяжки грехи мои, Господи, – бормочу себе под нос. Набираю морфин и бережно убираю ампулу. Мой первый наркотик на этой подстанции. С больной все хорошо. Доставлена в больницу. Коллега – спать, а я в диспетчерскую под тусклую настольную лампу писать карту. Все равно вернут на исправление. Напишу, как можно проще. Нет сил подняться. Роняю голову на руки.
– Кря-кря… – «О Боже… неужели опять? Пятьдесят четыре года, острая задержка мочи. Ну елы-палы, неужели нельзя до утра подождать?» Смотрю на часы, 4:50. Уже утро. Но такое раннее для еще не оттаявшего февраля.
Катетеризировать не вышло. Ни у Сени, ни у меня. Так же с порога выяснилось, что у больного ковид, что нас, конечно, не удивило. Дядька мучается, хочет облегчиться. Везем в 15-шку. Закрываемся. Прилетает еще два наряда на АКТЦ. А это значит, опять полное облачение. За сутки израсходованы все средства защиты. К 9:15 подгребаем на подстанцию. Двадцать минут на пересменку.
– Помоешь машину?
– Зачем? Все равно сейчас натопчут. – Не следовало быть столь наивной, задавая этот вопрос.
– Но ящик-то хоть заправишь?
– Да, – сквозь зубы процедил напарник. Тут любимое «зачем» уже не прокатывало.
Карета помыта, рыжий ап пополнен свежими лекарствами и огромным количеством тестов. Баллоны заменены. Тут Сене надо отдать должное. Домой? Если бы… дописывать карты. Нас таких несколько. Два линейных врача, педиатр и еще один фельдшер. У каждого дымится ароматный кофе. Теперь сверка карт. Когда я работала на шестой, у нас не было такой опции.