– Ты можешь быть рядом. Это самое главное. А еще ты можешь убрать квартиру, перестелить белье, проветрить ее комнату. Ты можешь, поверь, ты правда можешь сейчас успокоиться и действовать.
– Но я не смогу за ней ухаживать. А если она вообще никогда ходить не будет?
– У тебя есть брат, друзья, соседка, в конце концов. А главное, у тебя есть Бог. Он не оставит тебя в этой ситуации. Валентина Ивановна, – я на мгновение заглянула в сопроводок, чтобы удостовериться: правильно ли называю имя больной, – она ведь тебе меняла пеленки и памперсы? – Кирилл убрал от красного лица руки, но все еще смотрел вниз. – Она ведь тебя с ложечки кормила и на коляске возила. Именно поэтому ты ее мамой называешь. – Молодой человек кивнул. – А теперь пришло время поменяться. Это нормально, это жизнь. Сначала они ухаживают за нами, а потом мы за ними, – продолжала я, натягивая свежие перчатки, респиратор и остальную коронную амуницию. – И, помнишь, она ведь делала это с любовью и с улыбкой. Ты можешь последовать ее примеру. Так будет хорошо вам обоим.
– Согласен. Главное, чтобы она выжила, – парень впервые поднял глаза, в которых появился лучик надежды.
– Я справлюсь, сынок, обещаю, мне даже сейчас уже легче. Ты только жди меня дома, хорошо?
– Конечно, мам, – Кирилл припал к щеке больной, хотел поцеловать.
– Аккуратнее, дружище, ковид все-таки, – улыбнулась я в респиратор и подала парню одноразовую маску.
– Спасибо, доктор, – сказали мама с сыном почти хором, а я от души рассмеялась.
– Ска́жите тоже, доктор. Я фельдшер и, если честно, сегодня первую смену работаю после десятилетнего перерыва.
– У вас хорошо получается, – Кирилл снова застеснялся.
– Просто я с Богом. Если и ты будешь на связи с Ним, горы свернешь, это я тебе обещаю.
Вкратце рассказав эту историю маме, увидела на ее лице сентиментальную улыбку.
– Что ж, поздравляю с возвращением в свою стихию. Я всегда знала, что ты – прирожденный медик. Помнишь, мы ходили в твой первый поход, по Селижаровке? Тебе одиннадцать или двенадцать лет было. Тогда мы с папой наловили целое ведро щук, и когда я их разделывала…
– Да, а я копалась в потрохах, восторженно повторяя: «Какая гадость». – Мы дружно рассмеялись.
Я действительно была счастлива вернуться на скорую. Моей главной задачей было пронести это счастье через все последующие годы работы. Постараюсь рассказать, как это было.