Но, даже когда он ушёл из кино, никому не объяснив истинной причины, это не избавило его от излишнего женского внимания к своей персоне. Его по-прежнему приглашали на вечеринки и разные сборища или какие-нибудь общества желали сделать его своим почётным членом. Но женское внимание больше не радовало барона и не льстило его самолюбию. Женщинам всегда хотелось от него одного и того же: их ненасытные утробы были сродни алчным собакам, которым всегда мало для удовлетворения своих потребностей. Ни одна из них не интересовалась им по-настоящему, в той мере, в которой ему хотелось. За всю его жизнь ни одна не полюбила Дерека за его душу, а ему хотелось этого больше всего на свете. Но, однако, женщины всегда были в его руках послушны как марионетки – стоило ему позвать, и любая мгновенно становилась его рабой. Он пользовался этим без зазрения совести, так как давно разочаровался в представительницах противоположного пола.
Он стал циником и перестал уважать женщин из-за этого. Относился к ним так же, как и они к нему: пользовался в своих интересах, а потом отбрасывал в сторону, как ненужный материал, но ведь и они всегда брали у него что-то, а взамен не давали ничего. Стоило ему проявить всё своё очарование, как любая была сражена им наповал, и он играл, только играл, а она верила всему, что он говорит. А некоторые не переставали боготворить его даже после того, как он бросал их.
Он устал от всего этого, его душе вновь захотелось свободы.
Поэтому барон покинул Германию и уже несколько месяцев путешествовал. Встреча своего тридцать второго дня рождения в одиночестве была для него как целительный бальзам. Так он оказался в Венеции, но, скучая по шумному обществу, решил принять участие в карнавале. На его родной земле подобных праздников не устраивали.
Тут он вспомнил свой вчерашний сон. Ему снилось, что он находится в прекрасном обществе, по преимуществу женском. Почему-то в салоне высшего общества присутствовала и молодая цыганка, хотя жемчугов на ней было немеренно, а шёлковое платье не уступало наряду какой-нибудь баронессы. Его окружали дамский шёпот, шушуканье и смешки. Он понимал: они хотят от него того же, что делали сами, а именно – подсесть к этой прекрасной незнакомке и получить от неё предсказание. Ему и самому не терпелось узнать немного о своём будущем, но ещё хотелось и подразнить несколько своё окружение, потому-то он и медлил, якобы колеблясь. Однако когда уговоры достигли своей предельной точки, он согласился. Женщина была очень красива, пусть и цыганской крови. Её обволакивала мощная аура загадочности, и Дерек почувствовал, что ему не хочется от неё уходить. И ещё он неким шестым чувством осознал, что она неравнодушна к нему, и большей частью её интересует его душа, как он всегда того и хотел. Когда она взяла его за ладонь, его словно пронзило электричеством, и внезапно цыганка заговорила тоном доброго друга, произнеся следующие слова: